"Борис Васильевич Изюмский. Тимофей с Холопьей улицы (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

И он терпеливо стал объяснять, как во время боя собирать под стяги
своих воев, показывать стягами, где враг, трубить нападение:
- Коли стяг возволочен*, то - начало боя. Старайтесь вражий стяг
подсечь на позор и поношение врагу!
_______________
* Поднят.

Отпустив сотских, Мстислав еще долго шагал по шатру. "Что еще надобно
сделать? - думал он. - Построить камнеметы... всем конникам и пешцам
раздать топорцы, чтобы держались на ремешке, пока из луков стреляют... В
неприятельский стан охотников заслать во вражьей одежде..."
Мысль невольно обратилась к Новгороду. Быть в нем князем не хотел -
небезопасно и хлопотно это в непокорном городе, а вот ходить в его
защитниках... и чести прибавляло, и выгоды сулило немалые.


После холодных новгородских утренников зацвели наконец лилово-розовые
кустарники пахучего волчьего лыка, развернулись листья черемухи, и
осиновый пух стал комьями лепиться к ветвям деревьев.
В эти дни перелома к лету и решил Мстислав выступить.
Шестнадцатитысячное войско его, состоящее из дружин, охочих людей
народного ополчения, владычного полка и полка, собранного в волостях - от
четырехсот один вой, - двинулось пеше, конно и на ладьях к чудской земле.
Впереди сторожа, затем рать и наконец обозы с кормом и доспехами. Где
надо, прокладывали мосты и гати; останавливаясь на отдых, окапывались,
расставляли вокруг повозки, и неутомимый Мстислав по нескольку раз за ночь
объезжал посты, наказывал нерадивых.
Как-то на рассвете, когда сонная одурь валит даже самых крепких, он
обнаружил прикорнувшего лучника Панфилку, что поставлен был стеречь обоз.
Задрожав от бешенства, князь, не слезая с коня, стал плетью стегать
оторопелого Панфилку:
- Будешь, холоп, службу нести как след? Будешь, голь поганая?
Рот его дергался, глаза побелели.
Кулотка проснулся от криков. Увидя окровавленное лицо лучника,
подскочил к князю и, не думая, что делает, поддаваясь только чувству
возмущения, рывком стянул Мстислава с коня, прохрипел:
- Пришибу! Думаешь, как князь, так те честь новгородска ни во что?
Бей своих дружинников!
Рядом с Кулоткой выросли еще несколько бородатых воев с рогатинами.
- Полегче, - раздался сиплый голос одного из них.
Мстислав, опомнившись и зная, что с новгородцами шутки плохи,
процедил свирепо:
- Одна кость! - Вскочил на коня и ускакал.
Оставшиеся молчали. У них уже отлегло от сердца, и они теперь
чувствовали неловкость, что были так непочтительны к своему начальнику:
чуть, грешным делом, не намяли ему бока.
- Строгонек! - снисходительно сказал наконец невысокий большелобый
кузнец Есип, глядя в сторону исчезнувшего князя и виновато почесывая
затылок.
- Службу любит, сильный сокол, - произнес тот же сиплый голос, что