"Борис Васильевич Изюмский. Тимофей с Холопьей улицы (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

дорогу к степени.
Появление владыки встревожило вече. "Пошто он явился?" - можно было
прочитать у всех на лицах.
Митрофан неторопливо опустился на лавку помоста рядом с именитыми
боярами.
Незда едва заметным движением руки подал знак - колокол оповестил о
начале веча.
Сняв соболью шапку и подойдя к краю степени, Незда склонил голову,
пальцами прикоснулся к помосту:
- Вечу Великому, Господину Новгороду земной поклон!
Раздались крики:
- Новгород слушает!
Посадник долго не выпрямлялся, потом, разогнув спину, возгласил в
наступившей тишине:
- Собрались мы, граждане, дабы решить, как уберечь нашу землю от
немцев!
Авраам громко сказал отцу Тимофея:
- Кровью сынов наших хочет Незда добро приумножить!
Отец рванулся к посаднику:
- Мало те, грабитель!
Каждый век имеет свое лицо и свою поступь.
Новый, тринадцатый, начался неспокойно. Тень крестоносцев нависла над
Приморьем, их окровавленный меч все рушил на своем пути. Как зловещие
призраки, вырастали орденские замки Икескола, Гольмэ, Венден... Где-то на
краю новгородского неба клубились мрачные тучи, и отсветы дальних пожарищ
незримо ложились сейчас на вечевую площадь, на Волхов, на сумрачные лица
уличан.
На мгновение скрылось за тучу солнце, и сразу стало пасмурно, и о
берег слышно забила волна.
Напрасны были опасения владыки и Незды, что новгородцы не проявят
единогласия, не захотят идти в поход, что понадобятся наемные горланы и
потасовщики: "голоса сошлись все на одну речь", отвечали "едиными устами".
Всяк, кто был на этом вече, сердцем почувствовал, как велика
опасность: рыцари ордена меченосцев посягали на Двину, возмечтали овладеть
водным путем, схватить Новгород за горло.
На помост взошел изможденный эст с гладко зачесанными ржаного цвета
волосами, обратился к вече на ломаном русском языке:
- Много не скажешь, когда сердце кровью обливается... Рыцари
опустошают нашу землю... Грабят - "вы наш корм"... Младенца к матери
вяжут, за конем волокут... Сил нет... поднялись виронцы, роталийцы,
гарионцы, жители Сакаллы... Послали сказать вам: помогите!
Он упал на колени, простер к вече руки, на лице его были написаны
мольба и страдание.
Вече заклокотало, как Волхов в непогоду:
- На немцев!
- За новгородскую правду! В поход!
- Встанем насмерть!
- Положим головы за святую Софию!
- Изомрем честно за Великий Новгород!
- На немцев!