"Лиза Джексон. Тень сомнения " - читать интересную книгу автора

щелкнула, расстегнулась, а ее ловкие пальцы потянули вниз "молнию". Кендалл
соскользнула вниз, опустилась на колени, и Харли понял, что погиб. Он
проклинал себя на чем свет стоит, а его пальцы между тем сами собой вплелись
в ее белокурые волосы.

Пейдж открыла окно чуть пошире и до боли закусила нижнюю губу. Харли и
Кендалл отсутствовали вот уже полчаса, и она начала волноваться. Наверное,
Кендалл все-таки сумеет убедить Харли, что она лучшая партия для него, - это
можно считать хорошей новостью. Но по возвращении она, конечно, и не
взглянет в сторону Пейдж, и это плохая новость.
С тяжелым вздохом Пейдж взяла свой блокнот и принялась выводить имя
Кендалл, отрабатывая подпись, которая никогда не станет ее собственной. Как
бы ей хотелось быть хоть чуть-чуть похожей на Кендалл! Она такая тоненькая,
как будто вот-вот переломится, такая красивая и грациозная от природы, так
умеет флиртовать. Она всегда кружила головы мальчикам, не прилагая особых
усилий.
Так почему же Кендалл так зациклилась на Харли? Господи, да он же
слизняк! И что он нашел в этой Клер Холланд? Предложи ей выбирать между
верховой прогулкой и походом по магазинам за фирменными нарядами, так она с
большей охотой поскачет верхом. А у Кендалл Форсайт идеальная фигура,
напоминающая песочные часы, светлые, совершенно прямые шелковистые волосы и
личико точно с обложки журнала "Севентин". Кендалл жила в Портленде, ходила
в частную школу вместе с детьми других богачей и ездила на своем собственном
"Триумфе". Она была капитаном группы спортивных болельщиц и даже позировала
в качестве фотомодели.
Пейдж достала с полки свой альбом с вырезками и открыла специальный
раздел, посвященный Кендалл. На прекрасной зернистой фотобумаге камера
запечатлела ее богиню в коротенькой кружевной сорочке, приобретенной на
распродаже за полцены. Пейдж закрыла глаза и на мгновение вообразила себя на
месте Кендалл Форсайт, хотя прекрасно знала, что этого никогда не случится.
Никакие диеты, скобки на зубах и пластические операции не помогут ей
приобрести хотя бы толику изящества и утонченности Кендалл!
Однажды она увидела Кендалл голышом: случайно зашла в ванную как раз в
тот момент, когда та переодевалась в купальный костюм. Ее кожа в не покрытых
загаром местах была молочно-белой, пупок впалый, как лунка на поле для
гольфа, талия такая тонкая, что было непонятно, где же умещаются
внутренности - печень, селезенка, почки и все, что положено. Но больше всего
Пейдж поразили груди Кендалл. Белые высокие полушария, увенчанные крупными,
круглыми сосками, слегка всколыхнулись, но, увы, уже через секунду скрылись
под натянувшимся эластиком в красную и белую полоску.
Пейдж покраснела и принялась извиняться, как ненормальная, а Кендалл
только лишь посмеялась и отмахнулась от ее смущения, как будто привыкла, что
люди видят ее раздетой. Даже теперь щеки Пейдж загорелись при одном
воспоминании о роскошной груди Кендалл.
Какой же Харли дурак!
Груди самой Пейдж представляли собой жалкое зрелище. Маленькие, с
крошечными темными сосками, напоминавшими бородавки. И эти жалкие сиськи,
если можно их так назвать, были не единственным ее недостатком. По какой-то
непонятной причине она не унаследовала красоты Таггертов и получилась
похожей на свою грузную тетю Иду, обладательницу крючковатого носа и