"Светлана Ягупова. Контактер" - читать интересную книгу автора

оправдывается перед этим проходимцем. - Сами-то кто будете?
- С этого бы и начали. - Он вновь обмяк в кресле, пропустив вопрос мимо
ушей. - Значит, угодил к журналистке, - произнес так, будто оценивал
сказанное со стороны, и с беззастенчивым интересом стал разглядывать ее. -
Журналисты народ любопытный, в чем-то близкий нашему брату.
- А кто ваш брат?
Снова сделал вид, что вопрос не относится к нему. Продолжал размышлять
вслух:
- Как и у нас, жажда невероятного, стремление осветить будни
героическим, необыкновенным. Правда, областной газетчик не может сесть на
лайнер и полететь за материалом в Калькутту или Лондон. Зато в его
возможностях эдаким фертом явиться, скажем, на завод или в какое-нибудь
хозяйство, где ему будут улыбаться, как кувейтскому шаху или английской
королеве.
Развязный тон не понравился Стекловой. Между тем, парня понесло.
Ощущение безопасности вызвало красноречие и придало смелость. Его
вертлявому телу было явно тесновато в кресле, руки-ноги то и дело
подергивались, будто он вот-вот собирается вскочить и умчаться в ту
неизвестность, откуда явился. Раскосые глаза блестели избытком энергии и
были, пожалуй, тем шлюзом, который давал ей некоторый выход...
Вероятно, он решил всерьез разозлить ее, даже попугать. Откинувшись в
кресле, еще раз обвел комнату цепким взглядом:
- Недурственно живете. Книжный дефицит, хрусталек в серванте. Небось и
золотишко имеется?
"Имеется, - подумала она. - Мамины сережки, две обручалки, благородно
оставленные Кротовым при разводе, медальон на тонкой цепочке, подаренный
родителями после окончания института. Словом, достаточно, чтобы этот
бродяга, забрав все, почувствовал себя богачом".
- Вор я, - неожиданно сказал он. - Вор, - повторил он таким тоном,
каким обычно говорят: инженер, шофер. И добавил: - Правда, не стандартный.
- Полюбовался ее реакцией, потом как-то сразу расслабился, тело его
перестало подергиваться в нетерпеливом предчувствии бега, голова
склонилась к плечу, и Стеклова увидела, что парень спит.
- Вот так номер, - пробормотала она.
До сих пор не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Книги,
фильмы, спектакли о жуликах и бандитах существовали в ее сознании как бы
отдельно от жизни, хотя понимала, что преступность - не плод писательских
фантазий. Более того, было у нее несколько личных прикосновений к опасному
и темному миру уголовщины. Одно из них тянулось еще из детства, когда
родители жили в небольшом приморском городке с домами из ракушечника и
веселыми причалами. Сохранилась фотография тех времен: она, трехлетняя, и
соседский малыш Витька Косяков, эдакие два голеньких ангелочка, лежат под
солнечным зонтом на пляже. Вместе ходили в детский сад, потом в школу, но
вскоре Витька отстал, сделался хроническим второгодником, а затем и вовсе
бросил учиться. Отец Витьки беспробудно пил, мать не вылезала из больниц,
и мальчишка часто околачивался у Стекловых. Любил бренчать на пианино,
печатать с ее отцом фотографии. Уже тогда она испытывала неловкость и даже
что-то похожее на вину за то, что у Витьки нет возможности иметь пианино
или фотоаппарат. Кажется, почти не удивилась, узнав, что он украл у
кого-то велосипед. А потом пошло-поехало: связался с шайкой безнадзорных