"Андрей Яхонтов. Дождик в крапинку " - читать интересную книгу автора

"Смуглый? Ну это желтоватый такой",- беспечно отвечала она.
"Желтоватый, желтенький... как желток?" - не зная, как объяснить ее
ошибку, и теряя терпение, продолжал допрашивать маму Антон.
"Ну нет... Ну, такой коричневатый..."
Будто это одно и то же!
Впрочем и дедушка, который был мастер употреблять непривычные, редкие
слова, называл свои коричневые ботинки желтыми...
А вот папа, папа понял бы Антона сразу.
"Смотри,- показывал Антон на проезжавшую мимо цистерну с надписью:
"Огнеопасно".- Если "Ог" заляпает случайно грязью, то получится "неопасно".
Правда, смешно? Едет по городу машина, а на ней написано: "неопасно".
"Здорово смешно",- соглашался папа.
Тахта родителей на подкашивающихся деревянных столбиках-ножках - сверху
этого не видно, а когда лежишь, тревожно, как бы они не подломились,-
аккуратно застелена. Значит, папа так и не приходил. Или остался на кушетке
в мастерской...
На потолке трещинки разбегались, как реки на географической карте.
Главный рукав, притоки...
Интересно, почему говорят "рукав"? Рукав реки.
Странно.
Антон представил чёрный в тонкую белую полоску пиджак дедушки и
вообразил, что внутри одного рукава с шелковой, белой в синюю полоску
подкладкой, как внутри трубы, течет река... Глупость, рукав намокнет...
Шаги в переулке раздавались все чаще. Шуршащие мужские и стук женских
каблучков. Изредка доносился перезвон пустых молочных бутылок, должно быть в
авоське. Кто-то спешил в молочную. А со стороны молочной... Нет, звона
металлических ящиков не слыхать. Выходит, совсем не рано. И мама, наверно,
вот-вот придет.
Что если обрадовать ее: одеться, умыться...
Эх, ввести бы правило - в воскресенье и в школу не ходить, и постели не
застилать. Только отдыхать. И тогда можно на законных основаниях ничего не
делать. Никто не упрекнет.
Мысленно он проделал всю процедуру одевания, но приступить к ней так и
не мог. Надо было придумать какую-то дополнительную цель. "Ах, да,- вспомнил
он,- посмотреть в мастерской, не пришел ли папа". И, стиснув зубы, успел
перехитрить сырой холодок, который замешкался и прилип только к лицу и
плечам, а под одежду не проник.
Быстро застелил постель. Это помогло разогреться и вполне заменило
зарядку.
С гвоздика, вбитого в косяк двери, сдернул вафельное, жесткое от
крахмала полотенце, взял с тумбочки стакан с зубной щеткой. Тумбочку мама
называла своим туалетным столиком. На ней стояли зеркало на подставке, два
флакончика духов, лежала мамина расческа. Антону позволяли держать здесь
стакан с зубной щеткой, потому что до полочки над умывальником он дотянуться
еще не мог.
С полотенцем и стаканчиком вышел в закуток. Закуток только назывался
закутком, а на деле и размером и квадратной формой в точности повторял
прихожую. Здесь помещались два старых темных шкафа - в платяном мама держала
сшитые вещи заказчиков, в книжном папа хранил рисовальные принадлежности. И
в тот, и в другой Антону лазить запрещалось. В закутке находился и