"Кристиан Жак. Убитая пирамида " - читать интересную книгу автора

корова была целым состоянием, и к тому же воплощением доброты и кротости. Ее
большие уши улавливали музыку звезд, находившихся, как и она сама, под
покровительством богини Хатхор. Для египтянина не было животного
привлекательнее. "Какой великолепный день, - пел, бывало, египетский
пастух, - небо благоволит ко мне, а работа моя сладка, как мед"*. Правда,
надсмотрщик иногда призывал его к порядку и приказывал поторапливаться и
гнать скот, а не ротозейничать. А коровы, как обычно, шли своей дорогой, не
прибавляя шага. Старый лекарь почти успел позабыть эти простые сцены, эту
безмятежную повседневную жизнь, не предвещавшую никаких неожиданностей,
жизнь, где взгляд каждого был лишь одним из многих, где движения повторялись
из века в век, приливы и отливы определяли ритм жизни поколений.
______________
* Слова песни и клички коров написаны на рельефах гробниц Древнего
Царства.

Вдруг громкий голос нарушил покой селения.
Общественный обвинитель призывал жителей на суд, а судебный
распорядитель, отвечавший за безопасность и соблюдение порядка, вел за руку
женщину, клявшуюся в своей невиновности.
Суд расположился под сенью смоковницы; председательствовал Пазаир -
судья, который в двадцать один год уже снискал доверие старейшин. Обычно на
эту должность назначали человека зрелых лет, обладавшего солидным опытом,
отвечавшего за свои решения имуществом, если он был богат, и головой, если у
него ничего не было; поэтому претендентов на должность даже простого
сельского судьи было не так уж много. Судью, уличенного в нарушении закона,
карали так же строго, как убийцу; иначе не могло вершиться истинное
правосудие.
У Пазаира не было выбора; благодаря твердости характера и не вызывавшей
сомнений неподкупности он был единогласно избран советом старейшин. Несмотря
на свою молодость, судья заслуживал высокой оценки, ибо тщательнейшим
образом изучал каждое дело.
Довольно высокий, худощавый шатен с крутым лбом и живым взглядом
зеленых глаз с карим отливом, Пазаир поражал своей бесстрастностью: ни гнев,
ни слезы, ни соблазны не могли его поколебать. Он слушал, вглядывался, искал
и высказывал свое суждение лишь после долгого и кропотливого расследования.
В селении иной раз удивлялись такой въедливости, но радовались его любви к
истине и способности улаживать конфликты. Многие боялись его, поняв, что он
не признает компромиссов и не склонен к снисходительности, но ни одно из его
решений не подверглось пересмотру.
По обе стороны от Пазаира сидели присяжные, всего восемь человек:
сельский управитель, его супруга, два землепашца, два ремесленника, пожилая
вдова и начальник ирригационных работ. Всем перевалило за пятьдесят.
Судья открыл заседание молитвой Маат* - богине, воплощавшей Порядок,
которому должно всячески стремиться следовать людское правосудие. Потом он
зачитал обвинение, выдвинутое против молодой женщины, которую судебный
распорядитель крепко держал, повернув лицом к суду. Приятельница обвиняла ее
в краже заступа, принадлежавшего ее мужу. Пазаир попросил истицу вслух
подтвердить свои претензии, а ответчицу - защищаться. Первая выступила
спокойно и рассудительно, вторая пылко все отрицала. В соответствии с
законом, действовавшим испокон веков, никакой защитник не выступал в роли