"Кристиан Жак. Нефертити и Эхнатон" - читать интересную книгу автора

запах".
Это свидетельство могло бы оказаться чрезвычайно важным, если бы не
было с начала и до конца выдумано. Ни в одном египетском документе,
насколько мы знаем, ни о чем подобном не говорится.
Для американца Брэстеда "Эхнатон был человеком, опьяненным
божественностью, чей дух с редкой чувствительностью и разумностью откликался
на манифестации Бога в нем самом... Этому духу достало силы, чтобы
распространять идеи, которые далеко превосходили понимание как его
современников, так и далеких потомков".
Вейгал, автор книги об Эхнатоне, говорит, что этот царь-мистик был
"первым человеком, которому Бог явил себя в качестве источника универсальной
любви, лишенной страстей, и милости, не знающей ограничений".
Можно было бы составить целую литанию из хвалебных высказываний о царе
и об амарнской эпохе. Однако следует помнить, что среди таких высказываний
встречается немало откровенных глупостей, не подтвержденных никакими
документальными источниками.
"Анти-Эхнатоновская" традиция - еще более мощная и четко обозначенная;
некоторые представляющие ее специалисты доходят в своей неприязни до злобной
истерии. По мнению Лефевра, Эхнатон был переодетой в мужские одежды
женщиной. Французский египтолог идентифицировал эту женщину с Акенхерес,
дочерью царя Хора, никаких следов которой обнаружено не было. Для Мариетта,
одного из пионеров французской египтологии, фараон-еретик был всего лишь
кастрированным пленником, которого египетские солдаты привели из Судана.
Извилистыми путями придя к власти, этот несчастный впал в безумие.
Д.Б. Редфорд, автор самого последнего "научного" труда об Эхнатоне и
Нефертити, является ярым ненавистником царя. По его мнению, этот последний в
лучшем случае обладал поэтическим талантом. Но, прежде всего, Эхнатон -
наделенный слабыми умственными способностями, самовлюбленный, ничего не
смыслящий в международной политике, бездеятельный, окруженный
коррумпированными придворными, - был жестоким деспотом. Он подавлял
индивидуальную свободу и защищал идею универсальной власти, предполагающей
абсолютное повиновение подданных. Подпав под обаяние собственной концепции,
обвинитель Эхнатона изображает его сумасшедшим, который устраивает
ритуальные церемонии под палящим солнцем, в то время как в Египте, с марта
по ноябрь, жар этого светила непереносим![36]
Клод Траунекер, автор замечательных работ об амарнской эпохе, называет
опыт Эхнатона "жалкой неудачей". Некоторые египтологи даже обвиняют этого
невезучего фараона в разложении и упадке рамессидского Египта (то есть в
событиях, которые произошли почти через триста лет после его смерти)!
Поскольку эти страстные инвективы против Эхнатона не опираются ни на
какую сколько-нибудь серьезную источниковедческую базу, противники фараона
стремятся обрести неопровержимые аргументы, подтверждающие их правоту. Они
задаются вопросом: а не был ли Эхнатон великим больным? Находятся эрудиты,
которые утверждают, что смешение египетской и азиатской кровей оказалось
губительным для фараона, что в нем соединились черты утонченности и
дегенеративности. Разве, когда мы смотрим на портреты царя, нас не поражают
странная форма его черепа, чересчур полные губы, слишком широкий таз,
раздутый живот?
Французский египтолог Александр Море предлагает нам следующее
удручающее описание: "Аменхотеп IV[37] был юношей среднего роста, хрупкого