"Елена Якобсон. Пересекая границы (Революционная Россия - Китай - Америка) " - читать интересную книгу автора

Ранней осенью 1922 года вместе с несколькими другими семьями мы ехали в
товарном вагоне - это был единственный способ добраться до Москвы. Хорошо
еще, что нам разрешили взять с собой вещи. В вагоне не было ни столов, ни
скамеек, только вдоль стен были наскоро сколоченные полки, на которых люди
спали или складывали вещи. Чемоданы и ящики заменяли мебель - кровати,
столы, стулья. Моя маленькая сестра спала в одном из ящиков, мама, Аграфена
и я - на полу. Еду готовили прямо в вагоне на керосинках.
Иногда поезд останавливался и часами стоял в чистом поле. Мы открывали
дверь и выпрыгивали наружу - размяться и подышать свежим воздухом. В вагоне
были и другие дети, я играла с ними в мяч или просто бегала, не обращая
внимания на окрики взрослых: "Не убегай далеко!", "Не отходи от поезда!",
"Немедленно вернись!".
Иногда поезд стоял у пшеничного или картофельного поля, и люди
старались выкопать побольше картофеля и собрать зерна. Еды было мало. Когда
же поезд останавливался на какой-нибудь станции, мама посылала Аграфену
купить хоть что-нибудь из съестного. Трудно было представить себе, что мы
едем по Украине, совсем недавно еще богатейшему краю. Везде были следы
разрухи, принесенной Гражданской войной. Все, с кем мы разговаривали,
рассказывали печальные истории. И не было хлеба...
Сбившись вместе в товарном вагоне, мы ехали навстречу неизвестности.
Прошло три дня, пять, шесть... В набитом вагоне воцарился дух известного
товарищества. Все здесь много выстрадали и многое потеряли. Наши попутчики
очень хорошо относились к моей матери и, кажется, ее жалели. "Подумать
только! - качали они головами. - В такое время завести ребенка!"
Аграфену так не жалели. Они, наверно, думали: "Ну, она крестьянка, ей
не привыкать". А я ее очень жалела. Я считала ее своим самым надежным
источником силы и поддержки. А в том, что Бог хранит мою мать, я не была
уверена, потому что никогда не видела ее молящейся. Мама казалась слабой,
ранимой и одинокой, так волновалась о маленькой сестренке...
В конце концов дней через десять или больше мы все же добрались до
Москвы, где нас встретил отец. Мама упала к нему на грудь и разрыдалась.
Путешествие закончилось. Мы выжили!
Отец привез нас в двухкомнатную квартиру своей старшей сестры. Тетя
Соня жила с мужем и десятилетним племянником. Мне велели быть поосторожнее,
потому что мальчик "трудный". Для меня это значило "сумасшедший". Аграфена
уже мне говорила, что странное поведение - признак того, что дьявол овладел
телом и душой человека. Я не осмеливалась к нему и приблизиться! Спать
разместились, где смогли: на диванах, на креслах и на полу. Сестренка
осталась в своем ящике.
К счастью, здесь мы пробыли недолго. Тетя Соня и мой отец не были
близки; она явно не радовалась неожиданному вторжению родственников.
Аграфену отправили в деревню навестить семью, и я впервые осталась без нее,
в состоянии постоянной скрытой паники.
Наконец мы переехали в собственную квартиру в четырехэтажном доме,
бывшем великолепном особняке какого-то аристократического семейства. Бальную
залу на первом этаже и другие апартаменты разделили на коммунальные
квартиры. На каждом этаже были одна общая уборная, одна ванная и общая кухня
на шесть или семь семей. А всего в доме разместилось не менее ста человек.
Наша квартира располагалась на первом этаже, занимая часть бывшей залы.
У нас было две комнаты с очень высокими потолками и вычурными карнизами. В