"Илья Яковлев. Десять минут, которые потрясли Корчму (не оконч.)" - читать интересную книгу автора

Буратино (растеряно): А у меня нету. . .

Зал затихает. Все вспоминают, что реквизитные пять золотых Хелсингу -
Буратине так отданы и не были, а были банально пропиты всеми за успех
спектакля во время перерыва. Становится ясно, что должно произойти что-то
ужасное.

Кабатчик (Кареле): Режиссёр! У него бабла нету! Резать? (заносит копьё над
Буратино.)

Карела: Да рано еще! Елки - палки. . . Есть у кого взаймы? На время
репетиции?

Зал молчит. Даже если и есть, Хелсинг - не та фигура, жизнь которого
жаждут выкупить.

Помреж: Может, у фона возьмем?

Карела: А куда те дели, что скажем? Он ведь, немчура проклятая, педантичен
до тошноты.

Помреж: А, ерунда! Скажем, что на "представительские расходы". Мол,
Киевлянин с визитом приезжал: Да и не спросит он сейчас ничего. Пьяный. У
него явно одно желание, чтоб его не будили. . .

von Kesselberg (во сне поет): " У нас теперь одно желанье - скорей
добраться до Москвы:"

Gward: Во, фриц недобитый! . . (пресекается, ибо далее пение принимает
интересный характер)

von Kesselberg(продолжает): ". . .Увидеть вновь короновааанье! Спеть у
Кремля "Алаверды":

Gward: Я не понял - он фриц или белогвардеец?

Папа Карло: Это по мотивам Булгакова. "Тараканий бег". Вчера показывали.

Помреж (обращаясь к неизвестной, продолжающей держать буйную баронскую
башку на коленях): Простите, мадемуазель. Не сочтите за труд,
поинтересуйтесь у администратора, есть ли у него пять золотых? А то
Буратино прирежут.

Тихая посетительница наклоняется к von Kesselberg-у и шепчет ему на ухо.
Тот ворчит свозь сон: "В кармане возьми!", после чего снова засыпает
безмятежным сном праведника. Зал облегченно вздыхает - смертоубийство
отменяется.

Помреж: (кабатчику): Подложите Буратино бабки в карман. . . Так. Теперь