"Илья Яковлев. Десять минут, которые потрясли Корчму (не оконч.)" - читать интересную книгу автора

Несколько человек "в едином порыве" хватаются за табуретки. Кессельберг
вопит, что дескать ":это не поможет:" и эти же несколько хватают существо
"за ноги - за руки" после чего изо всей силы бьют существом по столу, за
которым оно сидело. Стол разлетается вдребезги, из под него доносится
сдавленный писк.

von Kesselberg: Ну вот!.. Про Чужую-то забыли. Пришибли небось ребенка?..

Николай Власов (заглядывая под стол): Мадемуазель, простите. Вы живы?

Чужая(берясь за запястье): Пинг вроде есть:

von Kesselberg (стоя над политическим трупом "существа" и обращаясь ко
всем): Меня всегда удивляли люди, способные узреть "Сумерки Богов" в
сиюминутных рассказиках, написанных исключительно "на злобу дня":

Занавес:


Акт 2

На сцене, как говорится "те же" и Ехидный. Он занимается тем, что
прикрепляет на стену эпическое полотно "Дед Мазай веслом убивает своего
сына". В благородных чертах деда Мазая угадываются черты самого Ехидного,
в роли "сына" - Зайчик-Убийца. Картина совершенно антиполиткорректна, бо
череп Зайчика не пробит, а снесен наглухо и дед Мазай вынужден обнимать
сына за плечи. Весло, похожее больше на акинак, валяется рядом.
Присутствующие нестройными голосами просят Ехидного снять "эту гадость",
на что он отвечает решительным отказом.

Николай Власов: Ехидный, ну нельзя же так!

Ехидный: Я так вижу! (Аргумент непробиваемый, кстати - прим. Ред)

von Kesselberg: Все так говорят. А за что вы его, кстати?

Ехидный: Вот уж не помню: Просто под руку попался наверное.

von Kesselberg: А это повод, по вашему?

Ехидный: Ах, да! Он что-то про демократию нехорошее говорил.

Николай Власов: Кстати, на вашей картине дед не походит на классического:

Ехидный: Повторяю - я ТАК вижу. А как выглядел классический? Ссылочку,
плиз!

Несколько человек не сговариваясь дают ему ссылку на форум Лютового. На
главной странице стоит истинный русский дед Мазай, сжимающий в одной руке