"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

- Нет, сначала диван.
- Нет, холодильник!
Нам обоим было уже за сорок.
Теперь мы старались избегать этой темы, все еще на что-то надеясь.
В конце концов, солнце, искристая пороша, дятел на высокой сосне возле
дома - все это было не так уж плохо даже после великолепного
предпраздничного Оксфорда.
У вас начиналось Рождество. Мы тоже взялись обсуждать, как проведем
новогодний праздник.
Не поехать ли в пустующий дом в Солигаличе? Разгрести снег у крыльца,
затопить русскую печь... Впрочем, сельских радостей нам хватало и здесь.
После долгого путешествия мне не хотелось новых дорог и скитаний. Нам
не было скучно друг с другом. Я объявил, что пожертвую два-три фунта
стерлингов на отличную говяжью вырезку, что продается в валютном
гастрономе на Арбате. Мне хотелось, чтобы жена хотя бы раз почувствовала
себя почти совсем как в Англии.
Вечером раздался неожиданный звонок от сестры. Она жила вместе с мамой
в Вятке, за несколько сотен километров от Москвы. Накануне разговаривал с
ними обеими по телефону, обещал навестить их с подарками из Англии...
- Мама уснула после обеда и теперь не встает, - встревоженно сказала
сестра. - Не могу добудиться. Отвечает что-то невнятное, глаза закрыты...
- Позвони в Скорую.
- Звонила. Обещали, до сих пор нет. Приезжай, мне страшно.
- Но я же не скоро до вас доберусь... Поторопи неотложку.
- Хорошо. Но ты все-таки постарайся приехать.
После разговора в голове моей мусором застряла никчемная фраза:
А вот и расплата. Какая расплата, за что? Взгляд упал на купленный дл
мамы плед, лежащий среди все еще разбросанных по комнате вещей. В Оксфорде
представлял, как долгими зимними вечерами она будет, закутавшись в него,
сидеть за книгой. Расплата за два месяца, проведенные в Англии? За
кратковременное неучастие в этой жизни с ее бедностью и отчаянием, с ее
очередями, промерзшими поездами, остервенелыми людьми на улицах?
Только теперь я почувствовал, что моя английская жизнь закончилась- как
отрезало, и начинается совсем другое, давно знакомое и в то же время вечно
чуждое и угрожающее, нежизнь, в которую мне заново предстояло медленно и
мучительно врастать.
Сутки спуст мы с женой устраивались на боковых полках плацкартного
вагона.
Ветхая наволочка под маминой головой была разорвана почти надвое. Это
сразу бросалось в глаза.
- Может быть, сменить? - нерешительно спросил я сестру. Она, казалось,
не услышала. Она уже третьи сутки не спала.
Глаза у мамы были прикрыты. Влажные седые волосы спутались и прилипли к
вискам, лицо осунулось.
- Ты ездил, - невнятно произнесла она, узнав меня по голосу.
- Что, мама?
- Ты куда-то ездил. Я помню.
- Да, мама. Я был в Англии.
- А я решила - в Испании. Лицо у тебя загорелое.
Врач был и ничего не прописал: Зачем вам нужно продлевать ее мучения?