"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

Здесь, в торопливом уличном потоке, в транспортной давке, ты вновь -
как один напряженный комок нервов, и уже не уловить, какие смертные
процессы идут сейчас в твоем организме, не до того...
Влажная каменна мостовая отсвечивала под редкими фонарями. Я был еще в
Англии - и как бы уже не был. На полутемной посадочной платформе стояла
по-русски длинна очередь, но спокойствие и неспешность ее были
английскими. Автобус был тоже английским: руль справа, входная дверь
слева, - но водитель чисто по-русски не желал отвечать на вопросы. Никто в
очереди толком не знал, куда и когда он отправляется. Несмотря на это люди
отдавали водителю свои чемоданы, и он забрасывал их в багажник. Меня
одолевали свои проблемы: я думал, что из вещей отдать в багаж, что взять с
собой в салон, - и не заметил, что водитель успел разобраться с теми, кто
стоял впереди, и перешел к тем, кто сзади.
- Возьмите это! - напомнил я ему про свой чемодан.
Он не обратил на меня ни малейшего внимания. Мне стало страшно. Этот
человек не понимал моего английского! До сих пор, все два месяца, меня
здесь понимали и только интересовались иногда: where do you phone from?
(так сказать, откуда вы фоните?). И вот теперь, когда я собрался
возвращаться в ту страну, откуда я фонил, меня перестали слышать! Хмурые
невыспавшиеся люди из очереди тоже, по-видимому, не понимали моего
английского. Сейчас автобус уйдет, и я останусь на улице в чужой стране.
- Почему вы не берете мой чемодан? - закричал я водителю, рябому парню
с короткой спортивной стрижкой. - Почему не отвечаете на вопросы? Я
опаздываю на самолет!
Шофер удостоил меня короткого взгляда и вдруг отбросил ногой усердно
пододвигаемый к нему чемодан. Я почувствовал себя совсем как в России и
сжал кулаки.
- Подождите, - спокойно сказала женщина позади меня.
- Он вначале берет багаж у тех, кто едет дальше вас.
Ах, какое доброе было у нее лицо!
Мой английский еще понимали.
В чемодане лежали одежда, запасная обувь, белье, кое-какие личные
предметы, бумаги - все то, что я брал с собой в двухмесячную поездку из
Москвы. Было межсезонье, я не знал, какая погода стоит в Англии от октябр
до Рождества, но лишнего с собой, кажется, ничего не взял. В наплечную
сумку вошло два шотландских свитера, красивый клетчатый шерстяной плед,
брюки и джинсы, две пары обуви, майки, носки, сувениры - все новое,
купленное в Англии. Там же был ваш замечательный подарок моей жене.
Кстати, перед самым отъездом я зашел в Marks & Spenser (название,
заслужившее множество изощренных шуток русских школяров в Оксфорде) -
довольно дорогой универмаг, в который я по этой причине старалс не
заглядывать, - нечаянно увидел на витрине этот самый предмет и пришел в
замешательство от его цены. Вы предусмотрительно оборвали ярлычок с
подарка - обычай, распространенный, как мне раньше думалось, только в
бедной мнительной России.
Многое из того, что мы делаем у себя с тайным смущением, принято,
оказывается, повсюду...
В ту же сумку я поместил два дорогих словар оксфордского издания и
кассету с рождественскими хоралами. Часами гляд на них в магазинах, я в
конце концов справедливо рассудил, что таких словарей, равно как и такой