"Юрий Яковлевич Яковлев. Рыцарь Вася (Школьные коридоры) " - читать интересную книгу автора

Друг и не подозревал, что ранил Васю в самое сердце.
В свободное время он бегал в музей. Здесь в просторных залах висели
большие картины в тяжелых золотых рамах, а по углам стояли статуи из
пожелтевшего мрамора. Он хладнокровно проходил мимо полотен великих
мастеров, словно это были примелькавшиеся плакаты, и направлялся к
заветному залу. В этом зале не было никаких картин. Здесь на стенах висели
мечи и копья, а на полу стояли рыцари, закованные в латы.
Тайком от дежурной старушки он трогал холодную сталь доспехов и
пробовал на палец, хорошо ли заточены мечи. Он медленно переходил от
черного рыцаря к золотому, от золотого - к серебряному.
К одним рыцарям он относился по-дружески, к другим - со сдержанным
холодком. Он кивал им головой и мысленно справлялся, как прошел очередной
турнир. Ему казалось, что рыцари следят за ним сквозь смотровые щели
опущенных забрал и никто из них не смеется и не называет его тюфяком.
Почему природа перепутала и вложила гордое сердце Дон-Кихота в толстую,
неуклюжую оболочку Санчо Пансы?
Он мечтал о подвигах, а жизнь его проходила однообразно и буднично.
Каждое утро он нехотя свешивал ноги с постели и, подгоняемый маминым
окриком: "Поторапливайся, а то опоздаешь!" - натягивал на себя штаны и
рубаху. Потом он плелся к умывальнику, мочил нос - "И это называется
вымылся?!" - и нехотя садился к столу. Поковыряв ложкой кашу - "Не усни
над тарелкой!", - он вставал и шел в школу. Он с грохотом скатывался с
одной ступеньки на другую, и во всех квартирах знали, кто спускается по
лестнице. В классе он появлялся после второго звонка. Бросал тяжелый
портфель и протискивался на скамью, сдвигая с места парту.
Все это он проделывал с невозмутимым спокойствием человека, привыкшего
к однообразному ходу жизни и не ждущего никаких неожиданностей.
На уроках он не болтал, так как вообще не отличался разговорчивостью,
но это не мешало учителям постоянно делать ему замечания:
- Рыбаков, о чем ты мечтаешь?
- Рыбаков, повтори, что я сказала.
- Рыбаков, выйди к доске и объясни решение задачи.
Он плелся к доске, задевая ногой парты, и долго сжимал в пальцах мел,
словно хотел из него что-то выжать. Решая задачу, он так сопел, словно в
руке у него был не мелок, а тяжелый камень, который он без конца опускал и
поднимал. Он думал так медленно и тяжело, что у учительницы лопалось
терпение, и она отправляла его на место.
Он садился, и парта мгновенно превращалась в боевого коня, а пухлые
короткие пальцы сами начинали рисовать мечи и доспехи.
На уроках физкультуры он был предметом общих насмешек. Когда ему
предлагали пройти по буму, ребята уже заранее начинали хихикать. Он делал
несколько трудных шагов, потом вдруг терял равновесие, беспомощно хватался
руками за воздух и наконец с грохотом спрыгивал на пол. Через "коня" ему
тоже не удавалось перепрыгнуть. Он застревал на черной кожаной спине и
некоторое время восседал, как всадник в седле. Ребята смеялись, а он
неуклюже сползал на животе на пол и шел в строй.
Ему не везло буквально во всем. Даже на школьном утреннике, где он
читал стихотворение "Человек сказал Днепру", тоже вышло недоразумение. Он
готовился целую неделю. Особенно хорошо у него получались заключительные
строки. Он набирал побольше воздуха и с выражением произносил: