"Юрий Яковлевич Яковлев. Девочки с Васильевского острова (Великое непослушание) " - читать интересную книгу автора

"Лека умер 17 марта в 5 часов утра 1942г.".
У Леки был свой угол, отгороженный шкафами, он там чертил.
Зарабатывал деньги черчением и учился. Он был тихий и близорукий, в
очках, и все скрипел у себя своим рейсфедером. Мне рассказывали.
Где он умер? Наверное, на кухне, где маленьким слабым паровозиком
дымила "буржуйка", где спали, раз в день ели хлеб. Маленький кусочек, как
лекарство от смерти. Леке не хватило лекарства...
- Пиши, - тихо сказали мне.
В новой раме бетон был жидкий, он наползал на буквы. И слово "умер"
исчезло. Мне не хотелось писать его снова. Но мне сказали:
- Пиши, Валя Зайцева, пиши.
И я снова написала - "умер".
"Дядя Вася умер 13апр. 2ч. ночь 1942г.".
"Дядя Лёша 10 мая в 4 ч. дня 1942г.".
Я очень устала писать слово "умер". Я знала, что с каждой страничкой
дневника Тане Савичевой становилось все хуже. Она давно перестала петь и
не замечала, что заикается. Она уже не играла в учительницу. Но не
сдавалась - жила. Мне рассказывали... Наступила весна. Зазеленели деревья.
У нас на Васильевском много деревьев. Таня высохла, вымерзла, стала
тоненькой и легкой. У нее дрожали руки и от солнца болели глаза. Фашисты
убили половину Тани Савичевой, а может быть, больше половины. Но с ней
была мама, и Таня держалась.
- Что же ты не пишешь? - тихо сказали мне. - Пиши, Валя Зайцева, а то
застынет бетон.
Я долго не решалась открыть страничку на букву "М". На этой страничке
Таниной рукой было написано: "Мама 13 мая в 7.30 час.
утра 1942 года". Таня не написала слово "умерла". У нее не хватило сил
написать это слово.
Я крепко сжала палочку и коснулась бетона. Не заглядывала в дневник, а
писала наизусть. Хорошо, что почерк у нас одинаковый.
Я писала изо всех сил. Бетон стал густым, почти застыл. Он уже не
наползал на буквы.
- Можешь еще писать?
- Я допишу, - ответила я и отвернулась, чтобы не видели моих глаз. -
Ведь Таня Савичева моя... подружка.
Мы с Таней одногодки, мы, василеостровские девчонки, умеем постоять за
себя, когда надо. Не будь она василеостровской, ленинградкой, не
продержалась бы так долго. Но она жила - значит, не сдавалась!
Открыла страничку "С". Там было два слова: "Савичевы умерли".
Открыла страничку "У" - "Умерли все". Последняя страничка дневника Тани
Савичевой была на букву "О" - "Осталась одна Таня".
И я представила себе, что это я, Валя Зайцева, осталась одна: без мамы,
без папы, без сестренки Люльки. Голодная. Под обстрелом.
В пустой квартире на Второй линии. Я захотела зачеркнуть эту последнюю
страницу, но бетон затвердел, и палочка сломалась.
И вдруг про себя я спросила Таню Савичеву: "Почему одна?
А я? У тебя же есть подруга - Валя Зайцева, твоя соседка с
Васильевского острова. Мы пойдем с тобой в Румянцевский сад, побегаем, а
когда надоест, я принесу из дома бабушкин платок, и мы сыграем в
учительницу Линду Августовну. У меня под кроватью живет хомячок. Я подарю