"Кровь и память" - читать интересную книгу автора (Макинтош Фиона)

Глава 23

Прежде чем отправиться спать, Аледа пожелала проверить, как устроились на ночь гости. Телесная оболочка Илены забралась в ту же самую постель, в какой отдыхала и раньше, но на этот раз Уил, а не его сестра согласился выпить на сон грядущий кружку теплого, подслащенного молока.

— Что вы добавили в него?

— Кое-что такое, что поможет тебе поскорее уснуть, — ласково ответила Аледа, заботливо поправляя одеяло гостьи.

Уилу вспомнилось, как мать когда-то именно таким жестом поправляла ему одеяло.

— Как хотелось бы проснуться утром и обнаружить, что все случившееся — лишь ночной кошмар и в мире ровным счетом ничего не изменилось, — признался он.

— Мне тоже, — произнесла Аледа.

Уил понял, что герцогиня имеет в виду любимого сына, и бережно взял ее за руку.

— Мне жаль, что я не смог спасти его.

Глаза Аледы увлажнились, но она сдержалась и не дала воли слезам.

— Он боготворил тебя и Илену. Я знаю, что годы, которые он провел в Стоунхарте, были самыми счастливыми в его жизни, потому что он любил вашу семью. Спасибо тебе за то душевное тепло, которое вы дарили ему. Послушай меня, Уил, — он с благодарностью отметил про себя, что Аледа без колебаний назвала его настоящим именем, — я понимаю, что слезами их не вернешь. Но мы можем отдать им последний долг — отомстить тем, кто отнял их невинные жизни. Ты в праве корить Миррен за то, что случилось с тобой, но дело не в ней, ведь есть другой, истинный виновник наших несчастий.

— Селимус! — прошептал Уил, чувствуя, что на него уже начинает действовать сонное снадобье, добавленное в молоко.

— Мы ему все припомним, — сказала Аледа.

— Я его убью! — Слова, произнесенные голосом Илены, прозвучали холодно, как снег, выпадающий зимой на здешние заболоченные пустоши.

— Когда ты будешь держать в руке меч, вместе с тобой его рукоятку будут сжимать и моя рука, и руки Элида, Илены и всех тех, о ком ты мне рассказывал… даже рука той женщины по имени Фарил.

Теперь слезами наполнились глаза Уила. Аледа тотчас поняла, что он оплакивает сестру.

— Она была мужественной женщиной, сыпок. Вряд ли она когда-нибудь вновь стала бы тем же милым невинным созданием, которое ты когда-то знал. Ей так много всего пришлось пережить, а выпавшие на ее долю испытания отняли у нее так много сил, что ты наверняка удивишься. Преодолев страх, она нашла в себе смелость бежать из Риттилуорта и смогла пешком добраться до нашего дома. Ты можешь гордиться ею, она не уронила чести Тирсков. Я буду оплакивать ее как собственную дочь. Даже за короткое время нашего знакомства мы крепко подружились с ней.

Уил изо всех сил пытался сдержать слезы и поспешил отвести взгляд в сторону.

— Вы верите в жизнь после смерти, сударыня?

— Верю, — улыбнувшись, ответила Аледа. — Сейчас они вместе пребывают в Небесном Царстве Шарра. Мы продолжим борьбу от их имени и в память о них.

— Спасибо вам за вашу доброту, — поблагодарил Уил, чувствуя, что у него начинают слипаться глаза. — Что с телом Фарил? — полюбопытствовал он.

— Мы позаботимся о нем, — заверила его Аледа. — Спи спокойно, Уил Тирск, — ласково добавила она и поцеловала щеку Илены.

Сои Уила был тревожным и неприятным.

Ему приснился какой-то сарай, двери которого были закрыты. Из-за них раздавались жуткие, леденящие кровь крики, крики предсмертной агонии.

Затем в его мозгу прозвучал чей-то зов: Помоги мне!

Уил не знал, как откликнуться на этот голос, однако попытался ответить, умоляя незримого собеседника назвать свое имя и сказать, где тот находится. Ответа не последовало. Жуткий вопль по-прежнему не умолкал, и чем сильнее Уил пытался не обращать на него внимания, тем громче он становился, и вскоре заполнил не только все его сознание, но и проник в каждую клеточку тела.

Он побежал — или ему лишь показалось, что побежал, — но вопль не оставлял его. Когда он остановился, то обнаружил, что стоит на прежнем месте, глядя на запертый сарай. Он понял: за его дверями таится нечто зловещее, колдовское.

И вновь его позвал мысленный голос, но на этот раз другой, добрый и нежный, доносящийся откуда-то издалека. Повернись ко мне, сынок!

Не могу, — мысленно ответил Уил, пытаясь сопротивляться крикам другого человека, продолжавшим звучать в его голове.

Мужайся. Отвернись от него и посмотри на меня.

Для этого потребовалось собрать всю волю и мужество, однако как только он оторвал взгляд от сарая, крики тут же прекратились.

Уил почувствовал, как его тело обмякло, и услышал свое частое дыхание.

Кто ты?

Я тот, кого ты ищешь, — ответил тот же мягкий голос.

Отец Миррен?

Да.

Где ты?

Иди ко мне.

Как? Я не знаю, где ты.

Ты найдешь меня.

Воцарилась тишина. Затем голос сначала пробормотал что-то неразборчивое, а потом произнес уже громко. Я там, куда никто не осмеливается ступить.

Почему ты не скажешь, где именно?

Доверься собаке, — ответил голос и исчез.

Вернись! — мысленно крикнул Уил. Ответа не последовало. Ему хотелось спросить, кто это кричал за закрытыми дверями, но он не успел. Он даже не спросил у отца Миррен, как его зовут.

Сон продолжился. Перед ним возник новый образ. На этот раз он увидел, что к нему приближается Валентина. Сердце екнуло. Облаченная в кроваво-красное платье, королева, как всегда, была удивительно хороша, но Уила встревожило выражение ее лица. Валентина была чем-то напугана. Он попытался улыбнуться, протянуть к ней руки, но не смог.

Прости меня, — прошептала Валентина, и Уил вскрикнул.

Он мгновенно проснулся, забыв о том, что же так напугало его. Ночная рубашка промокла от пота. Глаза удалось разлепить лишь с большим трудом. Уил свесил ноги с кровати и коснулся поверхности ковра — миниатюрными женскими ступнями. Тотчас вспомнились ночные события. Отныне он Илена. Его тотчас охватил приступ головокружения. Увы, правда — не ночной кошмар, о котором можно забыть. Выходит, он живет в вечном ночном кошмаре.

Поеживаясь, он встал и шагнул к комоду, на котором стоял кувшин с водой и тазик для умывания. Сполоснул лицо и осторожно протер глаза. Прикосновение к лицу Илены ощущалось совсем не так, как прикосновение к коже Фарил. У сестры были более округлые скулы, более узкий лоб, волосы длинные и золотистые. Уил взял со стола зажженную свечу, приблизился к зеркалу и вгляделся в собственное изображение. Ему тотчас бросилось в глаза, что рот сестры похож на его собственный. Странно, как раньше он этого не замечал.

— Я подвел тебя, — прошептал он. — Прости меня. — Эхо слов недавнего сна пробудило в нем воспоминания. Кто искал прощения в этом образе? Этого он вспомнить не мог. Пожалуй, это была какая-то женщина… возможно, Илена.

Лицо, смотревшее на него из зеркала, было красивым, но печальным. Оно казалось таким осунувшимся, таким бледным. А ведь когда-то оно, казалось, лучилось радостью бытия. И вот теперь эта бьющая ключом энергия бесследно исчезла. То, что осталось от прежней Илены, было лишь призрачной тенью той жизнерадостной молодой женщины, которую он когда-то знал.

Уил попробовал докопаться в себе до остатков той, прежней Илены. Для этого потребовалось время и терпение, однако, в конце концов, ему удалось высвободить ее прежний, не сломленный горем дух, и у него тотчас потеплело на душе.

— Я знал, что ты не сможешь полностью оставить меня, — обратился он к своему отражению, чувствуя, как на него нахлынули воспоминания. Воспоминания детства и радостные ощущения полноты жизни. Любившие его от всего сердца король Магнус и Герин, а позднее Элид. На какое-то мгновение Уил позволил себе ощутить любовь Илены к мужу, после чего отогнал образ Элида. Это были глубоко личные воспоминания, и они принадлежали одной только Илене.

Мрачные картины смерти и разрушения, запах крови и горелой человеческой плоти слились в его воображении воедино. Ему тотчас стало не по себе от этих образов. Он крепко схватился за край комода, в ужасе от того, какие страдания и муки довелось пережить его сестре. Риттилуорт был его последним наказанием, ведь это по его вине на тихую монастырскую обитель обрушилось столько бед.

— Я отомщу королю за твою смерть, дорогая сестра! Я убью его! — прошептал он крупицам души Илены. — Покойся с миром!

От этих произнесенных вслух угроз Уил испытал небывалый прилив сил. Набросив на себя поношенное платье сестры и чувствуя себя крайне неловко в ее теле, он выскользнул из спальни и спустился по каменной лестнице вниз. В буфетной он увидел знакомую фигуру, неуклюже склонившуюся над чашкой крепкого дымящегося чая.

— Никак не можешь уснуть? — спросил Уил, заставив Аремиса невольно вздрогнуть.

Наемник поднял на него глаза.

— Никак. Будешь чай? — предложил он, пристально глядя на нового Уила.

— Буду, но только с медом, — ответил Уил и, сев за стол, улыбнулся.

Аремис кивнул, довольный тем, что ему есть, чем занять себя. Зайдя за спину Уила, он наполнил чаем еще одну кружку.

— На меня неприятно смотреть, Аремис?

— Отнюдь, — отозвался наемник. — Просто мне очень нравилась Фарил. Теперь мне придется привыкнуть к тому, что я буду видеть тебя в облике твоей сестры.

Он через плечо обернулся к Уилу, и между ними проскочила искра взаимной приязни.

— А как это восприняли остальные?

Наемник пожал плечами.

— Герцогиня — удивительная женщина. Насколько я понимаю, они только сегодня узнали о гибели сына, но уже трогательно ухаживает за тобой. Герцог ужасно разгневан и не знает, что ему делать дальше. Об остальных ничего не могу сказать.

— Но они верят мне?

— Вне всякого сомнения, — заверил Аремис, ставя перед ним чашку. — К этому надо привыкнуть, Уил.

— Как будто я сам не знаю, — буркнул в ответ Уил.

— Я хотел сказать, что этих людей тоже нужно понять. Ты бы сам поверил, произойди это не с тобой, а с кем-то другим?

Уил помедлил с ответом. Затем подпер ладонью подбородок и медленно покачал головой.

— Нет, — признался он. — Почему же они должны сразу поверить мне?

— Твоя Элспит верит, да и горец по имени Лотрин, по твоим словам, тоже верил. Финч тебе верит. Ты сумел убедить даже меня, а я далеко не все принимаю на веру. Мы все теперь верим тебе.

— И что заставило тебя поверить мне?

— Из-за ножей. Никто не умел бросать ножи так же ловко, как Корелди. И еще твое необычное отношение к королю. Да и многое другое… — Аремис пожал плечами и улыбнулся. — Одно только то, что ты сумел с честью выйти из поединка со мной, доказало, что ты мужчина, — пошутил наемник. Уил рассмеялся. В этом весь Аремис, всегда точно знает, когда именно отпустить шутку. — Так что знай, тебе верят. Ты наговорил им такого, что мог знать один только Уил Тирск.

— Это точно, — согласился Уил и подул на чай, чтобы тот быстрее остыл.

— Мне жаль, Уил, что это была она, — нашел в себе мужество признаться Аремис.

— Мне тоже, — сказал Уил и взглядом дал собеседнику понять, что больше не желает говорить на эту тему.

Они замолчали и принялись пить чай, думая каждый о своем. Аремис подбросил в очаг дров, и их веселое потрескивание придавало чаепитию особую прелесть, даря ощущение спокойствия и уюта. Уил грел тонкие изящные пальчики Илены о горячую кружку, чувствуя, что понемногу привыкает к своей новой внешности.

— И что же будет теперь? — первым нарушил молчание Аремис.

— Как уже было сказано, я должен найти отца Миррен.

Наемник отпил из кружки и кивнул.

— Я думал, что…

— Это опасно, — продолжил Уил и улыбнулся.

— Тебе нельзя отправляться в путь одному.

— О, я вижу, ты уже успел положить глаз на Илену! Ты и с ней не прочь переспать, — изобразил ужас Уил.

Верзила негромко усмехнулся. Как приятно, однако, слышать человеческий смех!

— Я бы, конечно, не отказался. Если ты предлагаешь… — он не закончил фразу, заметив на лице Илены строгий взгляд Уила. — Тебе нужен спутник, вот что я хотел сказать.

— Думаешь, что я не смогу позаботиться о себе в новом обличье?

— Пожалуй, сможешь, но тут же станешь лакомой целью для разных лихих людей. Отправься я вместе с тобой, и мое присутствие было бы объяснимым — женщина знатного происхождения путешествует вместе с надежным провожатым.

Уил задумался: Аремис прав. Путешествовать одному в облике Илены — дело опасное. По правде говоря, этот силач-наемник — отнюдь не худший спутник.

— Согласен, — заявил он.

Аремис поднял на его удивленный взгляд.

— Неужели? Не будешь драться со мной? Метать в меня ножи или что-то в этом роде?

— Не буду. Ты прав. У меня нет времени на то, чтобы с риском для жизни пытаться в одиночку преодолеть все препятствия. Нет времени без конца давать отпор разным негодяям, которые могут покуситься на честь слабой, беззащитной женщины.

— Тогда решено. Куда мы отправимся?

— Мне этой ночью приснился сон, Аремис.

— Неужели? — Наемник удивленно поднял брови.

— Наверно, это было видение. — Уил вздохнул и потеребил себя за ухо. Аремис вспомнил, что точно такая привычка была у его друга, когда тот перевоплотился в Фарил, отчего он предположил, что Уил делал так же и в облике Корелди.

— Я знаю, что люди часто говорят о волшебстве, но это видение было похоже на явь… по крайней мере мне так казалось.

— Расскажи, что ты видел, — попросил Аремис.

— Голос колдуна велел мне отправляться туда, куда не осмеливаются ступить остальные люди.

— Какое на редкость точное описание! Главное, туда попасть, а потом мы без особого труда найдем отца Миррен, — пошутил Аремис.

Уил сердито посмотрел на собеседника.

— Именно так мне и было сказано.

— Отлично, но куда же мы отправимся?

— Может, за океан? — предположил Уил.

— Какой именно?

Уил пожал плечами.

— Ну, хорошо, давай отправимся в Скалистые горы. Вряд ли кому в голову придет, кто нам надо именно туда. И холодно, и вот-вот вспыхнет война.

— А это точно был человеческий голос?

— Точно. У него был какой-то акцент, но не надейся, только не северный. Мне даже показалось, что он моргравиец, как и я когда-то. То есть он, видимо, родом откуда-то с юга.

— Для моргравийца Бриавель — не самое безопасное место.

— Правильно, но не стоит забывать о том, что оба королевства уже давно успешно торгуют друг с другом. Нет, не думаю, что имелся в виду Бриавель.

Аремис встал и потянулся.

— Ну, тогда остается одно — Глухомань.

— Глухомань? Та, что находится восточнее Бриавеля, я правильно тебя понял? Но ведь там ничего нет!

— Откуда ты это знаешь? Никто из нас там ни разу не был.

— Но разве на этом месте не лежит какое-то проклятие? — спросил Уил. — Говорят, оттуда нет возврата. Люди бесследно пропадают в том краю.

Аремис ответил ему лукавым взглядом.

— Говорят, что это заколдованное место. Из чего следует, что именно оно нам и нужно.

— Сейчас не время для шуток, — нахмурился Уил.

— У меня и в мыслях нет шутить, — произнес спокойным тоном Аремис. — Я еще раз повторяю: Глухомань отлично соответствует тому, что сказал этот самый голос — заколдованный край, где может жить колдун.

— Пожалуй, ты прав. Ничего другого я пока придумать не могу, — признал правоту друга Уил.

— Тогда нам нужно именно туда.

— Как же мы доберемся до Глухомани?

— Вам никак не обойтись без меня! — раздался голос Элспит, неожиданно возникшей на пороге буфетной. — Мне не спалось, и я услышала ваши голоса. — Она неожиданно умолкла и удивленно посмотрела на Уила.

Уил встал, подошел к ней и заключил в объятия. Девушка тихонько заплакала. А вот Илена, судя по всему, уже выплакала все слезы — глаза Уила оставались сухими.

— Не плачь, Элспит. Слезами горю не поможешь.

— Знаю, — ответила девушка. — Это все из-за меня! Как я ненавижу себя! Мне нужно было молчать. Нужно было все держать в тайне…

Уил не дал ей договорить, положив ей на губы изящные пальчики Илены.

— Не надо.

— О, если бы ты только знал, как я корю себя! Мне нет прощения! — призналась Элспит.

Уил обнял ее еще крепче, чтобы девушка поняла, что он ее прощает.

— Кстати, тебя уже успели познакомить с моим другом Аремисом? Он обо всем осведомлен.

— Прости, Аремис, было не до церемоний, — сказала Элспит и протянула наемнику руку, которая еще несколько часов назад была испачкана кровью.

Аремис осторожно пожал ее тонкие пальцы.

— Уил говорил мне, что ему крупно повезло иметь такого друга, как ты, — произнес он, старясь польстить девушке. — Пусть даже такую жуткую болтушку.

Элспит обиженно поморщилась.

— Не обращай на него внимания, — поспешил успокоить ее Уил. — Аремис у нас большой шутник, обожает дразнить людей.

Элспит, прищурившись, посмотрела испытующим взглядом на великана-наемника и решила, что обижаться его шуткам и впрямь не стоит.

— Можно мне чаю? — попросила она, указав на чайник.

— Какие могут быть вопросы! — улыбнулся Аремис, обрадованный тем, что Элспит больше на него не обижается, и занялся приготовлением чая.

— Куда же вы собрались? — поинтересовалась Элспит, обращаясь к женщине с ангельским личиком, сидящей напротив нее.

— Мне нужно отыскать отца Миррен, Элспит. Только после этого я смогу приступить к своему главному делу. Мне нужно узнать как можно больше о том магическом даре, который я получил.

— Понимаю, — ответила Элспит.

— Это никоим образом не повлияет на клятву, которую я дал тебе. Я вернусь в Скалистые горы и обязательно найду его.

— Он разговаривал со мной, Уил, — дрожащим голосом произнесла девушка. — Его окружала тьма и боль. Он был сильно напуган. При этом присутствовал кто-то еще, но его или, может быть, ее — я не видела. Это было настоящее колдовство, я это точно знаю.

— Что же он сказал? — спросил Уил, чувствуя, как на него нахлынуло воспоминание о мрачном сне, который приснился ему минувшей ночью.

— Он просто позвал меня, — задумчиво ответила девушка.

— И только?

Элспит слегка нахмурилась.

— Нет, не только. Было и кое-что еще. Он сказал что-то вроде «скажи Ромену, что я буду ждать». А затем добавил нечто странное, загадочное. Я не поняла его.

— Продолжай! — попросил Уил.

— Он сказал, что я должна передать тебе следующее: он не такой, каким ты ожидаешь его увидеть. — Элспит увидела, как по лицу Илены пробежала хмурая тень, что, впрочем, ни на йоту не испортило ее красоты.

— И это все? — спросил Уил.

— М-м-м, — невнятно ответила Элспит и с улыбкой кивнула Аремису, благодаря за чашку чая, которую тот поставил перед ней. — Что бы это могло означать?

Уил изящно поднялся и принялся мерить шагами комнату. Если бы Аремис и Элспит лично знали Фергюса Тирска, то сейчас угадали бы в облике Илены привычку ее отца энергично расхаживать взад-вперед в минуты серьезных раздумий.

— Не имею ни малейшего представления, но, странно, этой ночью мне тоже приснился сон… ты как раз напомнила мне о нем. Я не знаю того, кто говорил со мной, но кто бы это ни был, мне кажется, он сильно страдает, ему очень больно. Он непрерывно кричит от невыразимой боли и желания вырваться на свободу. Это какой-то мужчина.

— Он отправил его под пытки, — печально предположила Элспит. И она, и Уил понимали, кого она имела в виду под мучителем.

— Если он пытается быть услышанным, то мы хотя бы знаем, что он жив, — проговорил Уил.

Аремис сел за стол.

— Вы, наверное, имели в виду Лотрина?

Элспит и Уил утвердительно кивнули.

— Никогда не перестану надеяться на то, что он жив; что Кайлех прячет его в своей темнице, — заявил Уил.

— Но ведь ты сам говорил, что пытками король горцев не ограничится. Это не в его духе, — возразила Элспит.

— Согласен. Крики боли могли быть вызваны чем-то другим, да и исходить они могли от кого-нибудь другого.

— Что же это могло быть? — удивился Аремис.

— Магия, — невнятно, еле слышно произнесла Элспит.

Уил бросил на нее быстрый взгляд. Ему не хотелось самому произносить это слово, хорошо, что она сделала это за него.

— Почему бы и нет? — резким тоном произнесла девушка, облекая запретную мысль в словесную оболочку. — Рядом с Кайлехом постоянно находится воплощение зла по имени Рашлин. Разве он не колдун? В этом у любого пропадут сомнения, стоит увидеть его безумные глаза и истинно колдовской облик. У меня при виде Рашлина всегда пробегали мурашки по спине.

— Пожалуй, ты права, — согласился Уил и допил содержимое кружки. — Я не хочу, чтобы ты бросалась безрассудно в Скалистые горы, да еще и в одиночку, Элспит. Подозреваю, что-то в этом роде ты и замышляла.

Девушка смутилась.

— Но я не могу сидеть просто так и ничего не делать. Бездействие хуже смерти.

— Кайлех убьет тебя, если ты попадешь ему в руки. Он не станет с тобой нежничать, уж поверь мне.

— Откуда ты знаешь?

Уил пожал плечами, задумавшись над тем, в чем причина возникшего между ними непонимания. Когда он был Роменом Корелди, все было по-другому, в его теле ему было более спокойно. Элспит чувствовала бы себя не так неловко, превратись он снова в мужчину, а не в хрупкое изящное создание, каким была его сестра.

— Знаю, — ответил он. — Кайлеху неведома жалость. Он заставит своих подручных убить меня сразу, как только я попаду ему на глаза. Да и тебя тоже он не пощадит.

— Но почему ты уверен, что тебе удастся пройти через заставы короля горцев, Уил Тирск?

— Потому что я уже не Ромен Корелди, вот почему, Скажи, разве я плохо смотрюсь в женском обличье, Элспит? В шелковом платье, с золотистыми локонами и нежными руками?

По лицу Элспит было видно, что она наконец поняла: пора перестать видеть в Уиле женщину. В стройном теле Илены теперь таится душа сурового мужчины-бойца.

— Конечно, нет. Он ни за что не узнает Уила в Илене Тирск.

— Это наше единственное оружие. Будь терпелива… и верь в то, что с Лотрином не случится ничего плохого.

В буфетную вошла Аледа.

— Я услышала голоса, — сообщила она. — Хотя еще рано, но все равно давайте приготовим что-нибудь поесть. Кстати, как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она, повернувшись к Уилу.

— Мне гораздо лучше, сил заметно прибавилось, — признался он и получил в ответ ласковую улыбку герцогини.

— Ты — настоящий Тирск, дитя мое. Я же говорила Йерибу, что к утру ты вновь обретешь стойкость духа.

Уил одиноко стоял рядом с герцогом. Женственные формы Илены были скрыты узкими штанами для верховой езды; золотистые волосы зачесаны назад и заплетены в косу. Как Уил ни пытался, он не смог придать ей вид более мужественный, чем у Фарил. Было совершенно невозможно скрыть ее неземную красоту, а движения сделать менее женственными. Это доставляло немалые мучения, но приходилось терпеть.

Аледа дала Уилу кошель с деньгами — сумма оказалась вполне приличной.

— Это тебе на дорогу. Купишь одежду и еду. Ты должен одеваться и питаться согласно твоему нынешнему положению. Ты ведь у нас теперь женщина знатного происхождения, — сказала герцогиня. — Прости нас за все случившееся, Уил. Я чувствую, что тут есть доля и моей вины.

— Не надо! — Уил было попытался отказаться от протянутых денег. При необходимости всегда можно заглянуть в любой из тайников, воспоминания о которых сохранились в памяти Фарил. Однако он понимал, что Аледа пытается помочь ему единственным доступным для нее способом, и решил с достоинством принять от нее подарок.

— Вы проявили поразительное мужество, герцогиня, — произнес он, обнимая Аледу на прощание. — Спасибо вам за то, что поверили мне, несмотря на самую невероятную магию.

— Ты — живое доказательство, сынок. Я еще долго буду думать об этих волшебных превращениях. И вот еще что — я верю, что ты сдержишь свое обещание и поможешь нам отомстить за Элида и Илену.

Это были последние слова Аледы, которые она произнесла прежде чем уйти. Герцогиня удержалась от слез — будучи опорой семьи, она не могла позволить себя дать волю чувствам, когда им предстояло сразиться с врагом.

— Крис проводит ее до границы, — произнес герцог и кивком указал на Элспит, которая в это время разговаривала с Пилом.

— Как только она окажется в Бриавеле, ей уже ничто не будет грозить, — ответил Уил.

К ним приблизился Крис.

— Вы точно не хотите, чтобы я проводил Элспит до самого Веррила? — предложил он.

— Нет, там слишком много тайных соглядатаев, Крис. Наша семья не может рисковать, открыто подчеркивая свои связи с Бриавелем. Проводи ее лишь до границы. Дальше поможет письмо, которое я дам ей с собой. Оно откроет ей многие двери и пути.

Крис понимающе кивнул.

— Да хранит вас Шарр!

— Пожалуй, нам понадобится пароль… на тот случай, если проклятие снова обрушится на нас, — предложил Йериб.

Уил выдержал выразительный взгляд герцога. Разумеется, он прав.

— Какой же пароль устроит вас?

Йериб задумчиво посмотрел на небо.

— Кухонный нож — эти два слова довольно безобидны и не вызовут подозрений, да и забыть их трудно.

— Я не забуду этот пароль, — ответил Уил, и его глаза потемнели от еще свежих воспоминаний.

— После долгих лет сражений… — покачал головой герцог. — Фелроти вступают в заговор с врагами королевства. — Голос его дрогнул.

— Бриавель не враг, ваше сиятельство, — поспешил разуверить его Уил. — Наш король, да, враг. Королева Валентина и Бриавель — наши единственные союзники.

— Фергюс Тирск наверняка перевернется в своем гробу, — с явным неудовольствием произнес герцог.

— Нет, ваше сиятельство, ничего подобного. Мой отец согласился бы с нашей стратегией.

— Ты так считаешь?

— Уверен в этом, как в себе самом, — сказал Уил и улыбнулся. Герцог ответил ему грустной улыбкой. — Надеюсь, все запомнили, что нужно говорить на случай расспросов. Никакой Илены здесь не было, только Фарил, но и она, впрочем, сразу уехала отсюда. Если вы будете дружно твердить одно и то же, то отведете подозрения от Тентердина. Селимус не должен догадаться о том, что вы утратили к нему былое доверие. Мне известно, что вы ожидаете прибытия ополчения, в том числе и тех воинов, которые сейчас находятся на границе. Будьте готовы ответить на вопросы, которые вам может задать Селимус. Какую бы ложь он вам ни преподнес, сделайте вид, будто вы ему верите. Не показывайте ему своего беспокойства или других чувств. Он наверняка придумает какое-то объяснение тому, почему исчез ваш сын.

— Но почему мне нельзя убить этого мерзавца? — взволнованно спросил герцог.

— Потому что ни вам, ни тому, кому вы это поручите, ни за что не выбраться из Стоунхарта живым. Легионеры поклялись отдать жизнь за своего короля… и, будьте уверены, они так и сделают. Вас и вашу семью выследят и убьют, а после этого настанет черед ваших верных воинов. Поверье мне, я не понаслышке знаю, насколько жесток наш король. Вы представить себе не можете, насколько Селимус тщеславен, насколько полон коварных замыслов. Вы не знаете этого, потому что слишком долго прожили вдали от столицы.

— Проливая кровь во славу короны на полях сражений! — печально воскликнул герцог.

— Он набрал себе отряд наемников, — продолжил Уил. — Они надежно защищают его. Послушайте моего совета, ваше сиятельство, заклинаю вас, будьте осторожны. С Селимусом лучше играть по его правилам! В отличие от вас мне терять нечего. Предоставьте убийство короля мне.

— По-вашему, я должен сидеть сложа руки и бесстрастно наблюдать за происходящим?

— Мы же обо всем договорились этим утром, ваше сиятельство. Обязательно выставьте дозоры вокруг Тентердина, но так, чтобы не вызвать никаких подозрений. Вступите в переписку с королем. Посмотрим, что он вам скажет. Если вам удастся распустить в рядах легиона нужный слух, то о лучшем нельзя и мечтать. Узнайте, кто из ваших людей более всего вам предан. И, конечно же, остерегайтесь Кайлеха. Он непредсказуем и очень силен, причем настолько, что вы даже представить себе не можете.

— Думаете, он посмеет вторгнуться в Моргравию?

— Пока еще нет. Но он способен на все. Помните: Кайлех коварен и очень умен. Он будет действовать крайне осторожно — возможно, даже не предпримет никаких действий, — по вам все равно следует его опасаться и быть готовым к любым событиям. Кстати, вы можете воспользоваться королем горцев для того, чтобы отвести от себя подозрения: вы укрепляете Фелроти, опасаясь его набегов. В это Селимус наверняка поверит.

— Значит, мне следует предложить Селимусу свои услуги? — язвительно спросил Йериб.

— Вы тем самым укрепите собственную безопасность. Это непременно собьет его с толку.

Герцог горестно вздохнул.

— Куда только делся дух старомодных, честных войн?

Уил вытянул вперед тонкую белокожую руку своей сестры.

— Настало время иных войн, ваше сиятельство. Приходится прибегать и к интригам, и к колдовству.

Йериб состроил брезгливую гримасу.

— Да поможет вам Шарр, Уил! — сказал он. — Буду ждать от вас вестей.

— Мужайтесь, ваше сиятельство! — ответил Уил, понимая, как страстно жаждет мести старый герцог. — Вы еще услышите обо мне.

Он прошел через старинный внутренний двор, уставленный огромными горшками, в которых были высажены кусты лилекса, удивительно красиво смотревшиеся на фоне грубых каменных стен. Уилу почему-то вспомнился Стоунхарт. Он подошел к стоявшей поодаль Элспит, которая собиралась вскарабкаться на коня. Герцог любезно снабдил гостей хорошими верховыми лошадьми.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Уил.

— Злюсь на тебя.

— Я дам о себе знать.

— Ты забыл, что я хочу вернуться в Йентро.

— Не лги мне. Я точно знаю, что тебе не терпится отправиться прямо в Скалистые горы.

Элспит обиженно поджала губы.

— Я не твоя собственность, Уил. Я поступлю так, как захочу. Мне не по себе от того, что приключилось с тобой, но ведь ты все равно поступаешь по-своему, так, как считаешь нужным. А что же делать мне?

Уил задумчиво опустил голову.

— Прости меня, Элспит, ты права. Не желаю больше разговаривать о том, что произошло минувшей ночью. Я не могу исправить случившегося — по крайней мере пока — и никого не виню. Но и тебя я не смею потерять. Неужели ты не понимаешь — я вынужден так поступить ради твоей безопасности, а не потому, что мне безразличны твои желания.

— Получается, что Бриавель — все, что ты можешь предложить?

— В настоящее время, да. Для меня это крайне важно. Не только потому, что там тебе ничего не грозит, но и для нашего дела. Хочешь отплатить Селимусу — пожалуйста! Отправляйся к Валентине и живи под ее защитой. Я проберусь к тебе в Веррил, и там мы с тобой придумаем, как помочь Лотрину.

Элспит ответила ему колючим взглядом. Нет, он, конечно, прав, но как она ненавидит и его правоту, и его заботу о ней! Но, с другой стороны, разве кто другой когда-нибудь заботился о ней так, как он?

— И мне нельзя ничего говорить о тебе королеве?

— Разумеется. Все это нужно пока хранить в тайне. Валентина все равно ничего не поймет. Просто постарайся поближе сойтись с ней, если она позволит. Сама найдешь, что ей сказать и как. Там тебе ничто не будет угрожать. Главное, дождись меня.

— Ты вернешься за мной? — спросила Элспит и сжала тонкую руку Илены.

Уил согласно кинул, чувствуя, как за спиной мотнулась коса сестры.

— Обязательно. Клянусь тебе. Похоже, мне смерть не грозит. Я не могу погибнуть, как бы ни искал смерти, — добавил он шутя, но шутка поучилась неуклюжая, и у Элспит не нашлось улыбки в ответ. — По крайней мере пока, — добавил он и сжал плечо собеседницы, после чего повернулся к Пилу.

— Из-за суматохи прошлой ночи я так и не успел поблагодарить тебя за помощь нашей семье.

— Жаль, что я не смог сделать для вас большего, — застенчиво ответил юный послушник.

Уил благодарно взял его за руку.

— Твоя помощь неоценима. Это я подвел тебя, а не ты меня.

— Я по-прежнему ничего не понимаю, — признался Пил. — Так это вы были Роменом Корелди, когда приезжали в Риттилуорт?

Его явно мучило любопытство.

— Да. Прости меня за обман.

Пил покачал головой.

— Мне он показался совсем другим. Я, конечно, был гораздо моложе в ту пору, когда он в первый раз появился у нас. Поэтому в тот раз я подумал, что просто сам стал старше, вот и смотрю на него другими глазами.

— Я был бы признателен тебе, Пил, если бы ты никому об этом не рассказывал.

— Да если бы я кому и признался, меня сочли бы полоумным и до конца дней продержали бы в сумасшедшем доме, — ответил послушник. — Можете на меня положиться, я никому не скажу ни слова.

— Ты запомнил, о чем мы договорились? — решил сменить тему разговора Уил.

Лицо Пила приняло несчастное выражение, но он все равно кивнул.

— Та женщина, Фарил, была у нас, но совсем недолго, и тут же уехала, узнав, что Илены у нас нет.

— Отлично. Все правильно, — похвалил Уил, чувствуя, что юноше тяжело говорить неправду. — Мы лжем ради благого дела, Пил. А ты, значит, отправляешься в Бринт, чтобы повидаться с тем монахом, верно?

— Да, мне нужно вернуть ему ослика. Имя этого человека — брат Льюк. Но если вам нужен осел, я могу оставить его вам, хотя и не знаю, сможет ли этот монах найти себе другого.

— Как знать, возможно, наши судьбы еще когда-нибудь пересекутся, — сказал Уил. — Береги себя, Пил, будь острожен. Да сопутствует тебе всегда благоволение всемогущего Шарра!

Юный послушник почтительно попрощался с хозяевами и их гостями, вскарабкался на ослика и выехал из ворот.

Элспит также была готова отправиться в путь.

— Нам вновь приходится расставаться, Уил, — произнесла она, стараясь скрыть страх и печаль расставания.

— Согласен, я в очередной раз попрошу тебя отправиться в путь и оказать мне еще одну любезность, — ответил Уил и обнял ее. — Спасибо за то, что поверила мне.

Девушка выскользнула из его объятий и, немного отстранившись, пристальным взглядом окинула его новое женское обличье.

— Я верю тебе. Только не подведи меня.

— Ни за что. Кстати, мы придумали пароль. Его предложил герцог.

Элспит кивнула.

— Понятно. Это нужно для того, что точно знать, что передо мной именно ты, а не кто-то другой — вдруг окажешься в каком-нибудь новом теле. Например, в теле врага.

— Совершенно верно. Пароль — «кухонный нож». К счастью, герцог не до конца отчаялся, коль не растерял еще способность шутить.

Элспит грустно улыбнулась.

— Будь осторожен, Уил. А я в свою очередь обещаю присмотреть за твоей королевой. — Ей было приятно, что ее слова заставили Уила пристально посмотреть на нее. Его королева. Любовь к Валентине в это мгновение отразилась даже на его нынешнем, женском, лице.

К Уилу и Элспит приблизился Аремис.

— Пора в путь, — поторопил он их.

— Куда вы направляетесь? — спросила Элспит.

— Туда, наверное, куда никто не осмеливается ступать, — признался Аремис и на какой-то миг задумался. Затем обнял Элспит и добавил: — Береги себя, болтушка.

Они решили отправиться в путь под видом госпожи Рэчил Фарроу из Гренадина и сопровождающего ее спутника-мужчины, полагаясь на благосклонность всемогущего Шарра и на то, что Селимус вряд ли станет ломать голову над тем, откуда ему известно это имя.

— Фарроу — это фамилия, верно? — поинтересовался Уил у Аремиса. Тот сидел, потягивая из кружки крепкий эль, в то время как ему самому пришлось довольствоваться разведенным. Как и подобает даме благородного происхождения, они остановились на постоялом дворе в Бринте.

— Да, — ответил Аремис. — Об этой семье я могу рассказать немало, если потребуется.

— Ты уверен, что Селимус не помнит о Рэчил?

— Когда наши семьи вернулись, он был юн, так же, как и я. Ты вполне можешь выдать себя за мою младшую сестру, которая в те дни якобы была еще в колыбели.

— То есть она родилась после твоей настоящей сестры, ты это имеешь в виду?

Наемник сделал еще один глоток эля.

— Именно. Не стоит беспокоиться, Моргравия имеет очень слабое представление о Гренадине. Наши отцы знали друг друга, но это потому, что они когда-то сражались вместе. В представлении Селимуса Гренадин — унылое захолустье, дикая страна, которая славится лишь тем, что там разводят хороших лошадей. Больше он ничего не знает о наших краях.

— Скажи, как я выгляжу? — спросил Уил, поправляя платье, в которое он только что переоделся в гостинице.

— Как настоящая знатная дама, — похвалил Аремис, разглядывая новое одеяние своей спутницы. — Я считаю, что тебе пора замуж.

— Жду, не дождусь той минуты, когда смогу снять платье и снова влезть в штаны для верховой езды. Но это будет только завтра.

— Придется немного потерпеть для нашего общего блага.

— Кстати, где тело Фарил?

— Ее похоронили в одном далеком месте.

— Это хорошо. Если люди короля начнут искать и…

— Они ничего не найдут и решат, что она отправилась в Бриавель или куда-то еще. Кому какое дело?

Уил отвернулся и устремил взгляд на свою кружку с элем.

— Боюсь, как бы Пил не подвел нас.

— Это почему же?

— Он ведь служитель культа Шарра. Ложь противна его душе. Ему будет нелегко сказать неправду об Илене и Фарил.

— А в королевской темнице ему, по-твоему, будет легче?

Уил поморщился.

— Думаю, нам не стоит беспокоиться по этому поводу. В любом случае, это уже не в нашей власти. И все-таки, хотел бы я знать, почему колдун не сказал мне, куда именно следует отправиться.

— Может, он просто не смог? — предположил Аремис.

Уил нахмурился.

— Я не вижу причин, почему он не смог бы этого сделать. Но, насколько мне помнится, он вообще ничего не уточнял. Даже не назвал своего имени. Думается мне, что он скорее всего имел в виду Глухомань.

— Пожалуй. Глухомань — то самое место, куда никто не осмеливался проникнуть.

— Что тебе о ней известно?

— Не слишком многое, — печально вздохнул Аремис. — Говорят, что она заколдована. Да ты и сам знаешь, какими суеверными были в прошлом моргравийцы и бриавельцы.

— Это все бабушкины сказки. И ты в них веришь?

— Правильнее сказать, хотел бы верить.

— Я слышал, что оттуда никто ни разу не возвращался.

— Я тоже слышал. Вот это скорее всего правда. Как ты считаешь?

Уил безрадостно покачал головой.

— До того, как я стал Роменом Корелди, я бы сам посмеялся, скажи мне кто-то, что магия существует. Но теперь мне пришлось поверить в колдовские чары. Я всегда считал, что Глухомань — плод воображения, сказка, придуманная для того, чтобы объяснить, почему в ней никто не живет.

Аремис допил свой эль и с нескрываемым наслаждением потянулся.

— Если бы это место не представляло собой никакой опасности, оно давно бы стало частью Бриавеля или другого королевства. Каким бы ни был на самом деле этот дикий край, на него до сих пор никто не смеет посягать.

— Есть кое-что еще, — задумчиво проговорил Уил, потягивая эль мелкими глотками.

— Рассказывай!

— Нейв.

— Тот самый пес, о котором ты как-то упоминал?

— Мне кажется, он непременно отыщет меня и отведет куда надо.

— Странно как-то все это звучит, — признался Аремис, вытирая ладонью губы. — Неужели нам придется дожидаться этого самого Нейва?

— Нет, мы сейчас отправимся дальше. Он нас сам найдет. У меня почему-то такое чувство.

— Мы можем доверять Элспит?

— Можем, — с выразительной интонацией ответил Уил.

— Я имел в виду другое. Я хотел вот что спросить — не собьет ли ее с пути любовь к этому парню, как там его, Лотрину?

— Самое трудное, Аремис, — необходимость полагаться на других. Я полагаюсь на то, что Элспит удастся передать мои слова королеве Валентине. Что же касается герцога, то хочется верить, что, несмотря на его боль и гнев, он все же сохранит ясную голову, покажет королю свою преданность, сдержит желание броситься вместе со своим войском в Перлис. Я надеюсь, что Валентине достанет выдержки, и она откажет Селимусу. Я также надеюсь на то, что и Кайлех воздержится от необдуманных действий.

Уил вздохнул.

— Мне вся понятно, Уил, — отозвался наемник, пристально посмотрев в глаза Илены. — Ни на кого не полагаться. Вот мой девиз. Невозможно управлять судьбами других людей, строить из себя всемогущее божество. Делай, что должно, и справляйся с трудностями по мере их появления. Я не верю, что у Элспит хватит терпения дождаться тебя. Я не верю в то, что твоя королева сможет устоять перед напором Селимуса. Я не думаю, что Кайлех будет долго проявлять благоразумие. А кто посмеет упрекнуть семью Фелроти в жажде мести? Единственное, что мы себе сейчас можем позволить — это сосредоточить наши усилия на главном. Невозможно одновременно присутствовать повсюду. Ты хочешь получить объяснение преследующему тебя проклятью — что же, давай поищем это объяснение. Давай найдем этого колдуна, сейчас для нас это самое главное.

— Но тебе-то это зачем, Аремис?

— Признаюсь тебе честно — мне сейчас больше нечем заняться.