"Юрий Яковлевич Яковлев. Неприкосновенный запас (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

обязательно предлагал:
- Сыграем в красавицу?
Все становились в круг, и слова считалочки начинали перебегать с
одного на другого:
- Эна, бена, рес...
Эти слова из какого-то таинственного языка были для нас привычными:
- Квинтер, контор, жес.
Мы почему-то любили, когда водила Нинка из седьмой квартиры, и
старались, чтобы считалочка кончалась на ней. Она опускала глаза и
разглаживала руками платье. Она заранее знала, что ей придется выходить на
круг и быть красавицей.
Теперь мы вспоминаем, что Нинка из седьмой квартиры была на редкость
некрасивой: у нее был широкий приплюснутый нос и большие грубые губы,
вокруг которых хлебными крошками рассыпались веснушки. Лоб - тоже в
хлебных крошках. Бесцветные глаза. Прямые жидкие волосы. Ходила она,
шаркая ногами, животом вперед. Но мы этого не замечали. Мы пребывали в том
справедливом неведении, когда красивым считался хороший человек, а
некрасивым - дрянной.
Нинка из седьмой квартиры была стоящей девчонкой - мы выбирали
красавицей ее.
Когда она выходила на середину круга, по правилам игры, мы начинали
"любоваться" - каждый из нас пускал в ход вычитанные в книгах слова.
- У нее лебединая шея, - говорил один.
- Не лебединая, а лебяжья, - поправлял другой и подхватывал: - У нее
коралловые губы...
- У нее золотые кудри.
- У нее глаза синие, как... как...
- Вечно ты забываешь! Синие, как море.
Нинка расцветала. Ее бледное лицо покрывалось теплым румянцем, она
подбирала живот и кокетливо отставляла ногу в сторону. Наши слова
превращались в зеркало, в котором Нинка видела себя красавицей.
- У нее атласная кожа.
- У нее соболиные брови.
- У нее зубы... зубы...
- Что зубы? Жемчужные зубы!
Нам самим начинало казаться, что у нее все лебяжье, коралловое,
жемчужное. И красивее нашей Нинки нет.
Когда запас нашего красноречия иссякал, Нинка принималась что-нибудь
рассказывать.
- Вчера я купалась в теплом море, - говорила Нинка, поеживаясь от
холодного осеннего ветра. - Поздно вечером в темноте море светилось. И я
светилась. Я была рыбой... Нет, не рыбой - русалкой.
Не рассказывать же красавице, как она чистила картошку, или зубрила
формулы, или помогала матери стирать.
- Рядом со мной кувыркались дельфины. Они тоже светились.
Тут кто-нибудь не выдерживал:
- Не может быть!
Нинка протягивала ему руку:
- Понюхай, чем пахнет?
- Мылом.