"Юрий Яковлевич Яковлев. Страсти по четырем девочкам (Мистерия) " - читать интересную книгу автора

миндаль начал цвести каждый месяц...
Анна вдруг сделала паузу и подошла к Арлекину. Может быть, он больше
походил на Петера.
- Нет, ты представляешь: зима, кругом снег и вдруг - цветущее дерево
миндаля. Все думают, что на ветках лежит снег, а это цветы!
Арлекин стоял не дыша, словно каждое слово относилось к нему, но Анна
отошла от него и снова вернулась к Кити.
- А я бы молилась, чтобы миндаль цвел каждый день, - горячо сказала
она, - чтобы он не переставал цвести!
И тут в слуховом окне все увидели заснеженную ветку каштана, и всем
показалось, что это зацвел миндаль - зимой, белыми цветами.
И сразу стены убежища раздвинулись, крыша раскрылась, как переплет
книги, и космические миры резко приблизились к темной маленькой мансарде.
А может быть, само убежище взлетело ввысь, и там внизу, у подножья
Восточной башни, бессильно метались потерявшие всякий смысл фашисты?
Анна молча прошлась по комнате и остановилась подле меня. В тусклом
свете ее глаза казались больше обычного, в них мерцал отблеск снега. И в
этот момент лицо ее показалось мне до странности знакомым. Я знал ее
раньше, только не помню, когда и где? А она стояла передо мной и,
вероятно, тоже силилась вспомнить, кто я. И вспомнила! И в первый раз
обратилась ко мне:
- Здравствуй! Как ты нашел меня?
- Мне помог сухой лист каштана.
- Он похож на перо жар-птицы, оброненное на снег. Правда?
- Он и мне показался пером.
- Хорошо, что ты пришел. Ко мне сюда редко приходят люди с воли. Хотя
там, за стенами дома, тоже нет воли.
Я не знал, за кого она меня принимает, но разговаривала со мной Анна
на равных, как будто я был ее сверстником. И мы оба из одного общего
детства.
- Может быть, воли здесь, в убежище, больше, чем там, - сказал я. -
Здесь мы свободно говорим, о чем хотим, а там...
- Я тоже так думаю. Только воля здесь тяжелая. И у нее нет ни начала,
ни конца.
- Придет конец, ведь война кончится.
- А куда денутся фашисты? - резко спросила Анна. - Ты рассуждаешь как
ребенок, а я... я уже взрослая.
Мы как бы поменялись местами. Но неужели она не видит моих морщин,
седых волос, грузной фигуры. Или в полумраке я кажусь ей мальчишкой. Но
почему разговор у нас получился такой не детский?
- Ты все такой же, - прошептала она.
И в это мгновенье я узнал ее. Мне показалось, что передо мной стоит
моя первая любовь. Я узнавал глаза, волосы, губы... Знакомые нотки звучали
в ее огрубевшем голосе. И странное, волнующее чувство оживало, поднималось
во мне. Я вспомнил свою первую любовь. Нет, нет, я никогда не забывал. Она
никогда не умирала, была во мне, в тайниках моей души. И вот теперь,
разбуженная чужой любовью, вышла из своего тайника.
В Театре полная смена декораций! Я вижу себя на берегу большой
русской реки Мсты. Вокруг поля и перелески, и два холма, поросшие соснами.
Вероятно, это старые курганы, насыпанные над братскими могилами богатырей.