"Мик Джексон. Подземный человек (готическая фантазия) " - читать интересную книгу автора

маленькая закупорка, обрыв или протечка безнадежно снизили его способности.
Его ополовинили; больше чем ополовинили. Пропала память почти всей жизни.
Огромные просторы теперь под водой, затоплены целые континенты.
- Мистер Сноу перенес удар, - сказала Миссис Сноу, и на этот раз я
обернулся и внимательно рассмотрел ее. Два маленьких огонька светили в
линзах ее очков - отражения желтого света лампы, - но само лицо было белым,
как мел. Единственным признаком жизни в бедной женщине была ее крохотная
грудь, что вздымалась старательно и тяжко, будто собирая воздух со всей
комнаты. И именно в этот миг я ощутил, что удар перенесли оба Сноу. Так или
иначе, оба они были сокрушены.

Мы возвращались домой в молчании, не считая моей просьбы к Клементу -
позаботиться, чтобы запасы еды и топлива у Сноу были в порядке, и попросить
доктора Кокса нанести им визит и представить мне полный отчет. Вся поездка
так расстроила меня, что я был вынужден отложить испытание тоннелей и велел
Гримшоу везти нас домой по Восточной Аллее, хотя в окошко кареты было видно
так мало, а мысли мои - так мрачны, что ничего не изменилось бы, проделай мы
милю-другую под землей.

16 октября

К северу от дома из моего окна ясно виден ряд лип, около пятидесяти
футов вышиной каждая, и все лето напролет в них жужжит и роится целая
колония пчел. В июне, июле и августе, когда солнце высоко, они доводят себя
до полного исступления, и очертания деревьев теряются в их облаке. Полагаю,
они просто делают мед. И за это их нельзя винить. Но все равно, за их
беспрестанным шумом чертовски тяжело разобрать собственные мысли.
Сейчас пчелы хранят молчание. Все мертвы или спят крепким сном. Их яйца
припрятаны внутри ветвей, пока в мире снова не потеплеет. Где-то в этих
липах - задатки целой пчелиной популяции. Заперты до весны.
Листья облетают с этих лип, как они облетают со всех деревьев в
поместье, что приводит меня в самое тягостное расположение духа. Грецкие
орехи и каштаны, ясени и дубы стоят обнаженные среди осеннего холода и
сырости.
Порой, когда опадающие листья постепенно обнаруживают древесные
скелеты, я вижу едва заметные изменения с прошлого раза, когда они были
голыми. Особенно изменилось одно дерево - неизвестной породы, на том берегу
озера, - в этом году оно выглядит еще причудливее, чем прошлой зимой.
Кое-кто в поместье считает, что в свое время его ударила молния - теория, не
лишенная смысла, - и все же, хотя какие-то части дерева, несомненно,
перестали расти, каждый год оно как-то исхитряется выдавить из себя
случайное соцветие чахлых листьев. Помнится, несколько лет назад оно
напоминало мне висящую свиную тушу. Прошлой осенью оно было форменным
монстром, огромным скопищем язв и бородавок. Но этим утром, проходя мимо, я
был совершенно уверен, что сквозь ветхую вуаль его листвы я вижу лошадь.
Дикую лошадь, вставшую на дыбы, запрокинув голову назад.

Весь день находил себе занятия. Перед ланчем Клемент помог мне
подвинуть кровать, так что изголовье теперь направлено строго на север. Я
слышал, что такое расположение кровати помогает телу крепче спать, потому я