"Генри Джеймс. Урок мастера" - читать интересную книгу автора

что написанный им роман.
- Я не мог даже подумать, что вы пишете так хорошо, мало ли что
приходится слышать. Но это безусловно хорошо.
- Я буду писать, безусловно, лучше, - сказал Оверт.
- Я это вижу, и меня это привлекает в вас. Другие последовательно
становятся хуже - во всяком случае, большинство. Насколько же это легче -
становиться хуже! Видит бог, я все это испытал на себе. Знаете, меня не
так уж волнует, _что_ люди пытаются сделать и что им удается. Но _вы
должны_ быть лучше, чем они, вы должны держать голову высоко. Что там
говорить, мне это не удалось. Это очень трудно - в этом-то и вся
загвоздка; но я вижу, что вам это по силам. Будет таким позором, если вы
не сможете.
- Мне очень интересно услышать все, что вы рассказываете о себе, только
я не могу понять, на что вы намекаете, когда говорите, что сплоховали, -
заметил Пол Оверт с лицемерием, которое ему, правда, можно было простить.
Собеседник его сейчас так ему нравился, что в эту минуту он уже, кажется,
готов был больше не думать о постигавших знаменитого писателя неудачах.
- Не говорите этого, не говорите, - многозначительно ответил
Сент-Джордж; он сидел, откинув голову на спинку дивана и устремив взгляд
на потолок. - Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. Я не прочел и
двадцати страниц вашей книги, как увидел, что это именно так.
- Вы очень меня этим огорчаете, - пробормотал Пол.
- Я этому только радуюсь, пусть это послужит вам своего рода
предупреждением. Конечно, это потрясающее зрелище - особенно для юноши
неискушенного, полного веры - видеть, как человека, достойного лучшей
доли, постигает в мои годы такое бесчестие.
Оставаясь все в той же созерцательной позе, Сент-Джордж говорил мягко,
но решительно и нисколько не волнуясь. В тоне его была какая-то
бесстрастная прямота, которая становилась неумолимо жестокой, жестокой по
отношению к себе самому. Пол Оверт опустил руку ему на плечо, словно в
знак протеста. Но говоривший не унимался и продолжал, в то время как глаза
его, казалось, следили за искусными изгибами лепки прекрасного потолка
работы Адамов (*5):
- Внимательно вглядитесь в мою судьбу и сделайте вывод из полученного
мною урока, ибо это действительно урок. Пусть вам пойдет на пользу хотя бы
то, что жалкий мой вид повергнет вас в содрогание; пусть это поможет вам в
будущем не сворачивать с прямого пути. Не становитесь в старости тем, чем
стал я - горьким, невольным примером того, к чему приводит поклонение
ложным богам.
- Помилуйте, о какой же это старости вы говорите? - спросил Пол Оверт.
- Именно это меня и состарило. Но мне нравится то, что вы молоды.
Оверт ничего не ответил; около минуты они провели в молчании. Слышно
было, как курильщики толковали о парламентском большинстве.
- А что же это за ложные боги? - спросил Пол Оверт.
- Идолы рынка - деньги, и роскошь, и светская жизнь, заботы о том,
чтобы устроить детей и одеть жену - все, что толкает человека на этот путь
наименьшего сопротивления. О, на какие только подлости не приходится из-за
этого идти!
- Но ведь всегда же надо бывает как-то устраивать детей.
- Незачем их вообще заводить, - бесстрастно изрек Сент-Джордж. -