"Генри Джеймс. Урок мастера" - читать интересную книгу автора

боялся чересчур возгордиться собой, но он подумал, что с его стороны не
было бы нескромностью допустить, что то обстоятельство, что он является
автором "Джинистреллы", уже может служить ему известной рекомендацией.
Сопровождавший его военный представился. Это был Фэнкорт, но вместе с тем
это был Генерал, и за эти несколько минут он успел сообщить приехавшему,
что прослужил двадцать лет за границей и только недавно вернулся.
- И что же, вы собираетесь остаться в Англии? - спросил Оверт.
- О да, я уже купил себе домик в Лондоне.
- И, надеюсь, вы довольны, - сказал Оверт, глядя на миссис Сент-Джордж.
- Ну как вам сказать, маленький домик на Манчестер-сквер, особенно
радоваться тут нечему.
- Нет, я говорю, вы довольны тем, что снова дома, что вернулись в
Лондон.
- Моя дочь этому рада, а это главное. Она очень любит живопись, и
музыку, и литературу, и тому подобное. В Индии ей всего этого не хватало,
ну а в Лондоне она это находит или, во всяком случае, надеется найти.
Мистер Сент-Джордж обещал ей помочь, он к ней удивительно добр. Она пошла
в церковь, она это тоже очень любит, но через четверть часа они вернутся.
Разрешите, я представлю вас ей, она будет так рада с вами познакомиться.
Должен вам сказать, что она прочла от корки до корки все, что вы написали.
- Я буду очень рад, только написал я не так уж много, - сказал Оверт,
который уже понял, что генерал имеет лишь очень смутное представление о
его творчестве, однако нисколько не был этим обижен. Его только удивляло,
что при том, что тот выказал ему столь дружеское расположение, он не
подумал даже познакомить его с миссис Сент-Джордж. Коль скоро он заговорил
о том, что хочет его представить, то ведь мисс Фэнкорт (по всей
вероятности, она не замужем) находилась в эту минуту далеко, в то время
как жена его знаменитого confrere [собрата (фр.)] была здесь, можно
сказать, рядом. Особа эта просто поразила Пола Оверта: это была очень
хорошенькая женщина, выглядевшая удивительно молодо и отличавшаяся таким
изяществом, что ему показалось (вряд ли сам он мог бы сказать почему), что
все это напоминает какую-то мистификацию. Никто, разумеется, не мог отнять
у Сент-Джорджа право иметь хорошенькую жену, но молодой человек никогда бы
не принял эту самоуверенную даму в эффектном парижском платье за подругу
жизни писателя. Он понимал, что, вообще-то говоря, подруга эта чаще всего
может принадлежать к самым различным типам женщин; его собственные
наблюдения убедили его, что она совсем не обязательно должна быть унылой и
нудной. И все же никогда еще ему не случалось видеть, чтобы всем обличьем
своим она показывала, что благополучие ее в большей степени в порядке
вещей, чем перепачканный чернилами и заваленный корректурами письменный
стол. Миссис Сент-Джордж могла быть скорее уж женою того, кто "ведет"
книги, чем того, кто их пишет; того, кто воротит крупными суммами в Сити и
занят сделками более выгодными, чем те, что поэты совершают со своими
издателями. При всем этом она как бы намекала на некий успех более личного
свойства, как если бы именно она являла собой наиболее характерное
порождение века, когда общество, мир, занятый разговорами, сделался
огромной гостиной, а Сити - всего лишь передней, через которую туда
попадают. Сначала Оверт решил было, что ей около тридцати; потом, спустя
некоторое время, он стал думать, что, вероятнее всего, ей под пятьдесят.
Но двадцатью годами этими ей как-то удавалось жонглировать; они мелькали