"Генри Джеймс. Вашингтонская площадь" - читать интересную книгу автора

этом чистосердечно признаюсь. Я куролесил. Делал глупости. Если хотите, я
вам расскажу обо всех своих выходках, в том числе и о самых безрассудных.
Я ничего не скрываю. Но это были увлечения молодости. Знаете, говорят,
лучше раскаявшийся повеса, чем... есть какая-то пословица на этот счет
(*9). Я раскаялся - хотя и не был повесой. Это даже лучше - перебеситься в
молодости. Зеленый юнец никогда и не понравился бы вашей дочери, да и вам,
простите за смелость, не понравился бы. К тому же ее деньги и мои - для
меня совсем разные вещи. Я чужого никогда не тратил. Я потому и растратил
свои деньги, что они были мои. И я не брал взаймы: кончились деньги, и я
успокоился. Долгов у меня нет.
- На какие же средства, позвольте вас спросить, вы теперь живете? -
поинтересовался доктор, добавив: - Хотя, конечно, я поступаю нелогично,
задавая вам такой вопрос.
- На средства, которые у меня остались, - ответил Морис Таунзенд.
- Благодарю вас! - произнес доктор Слоупер.
Да, Морис отличался похвальным самообладанием.
- Допустим даже, - продолжал он, - что я проявляю преувеличенный
интерес к состоянию мисс Слоупер. Не кроется ли тут гарантия того, что я о
нем хорошо позабочусь?
- Слишком заботиться о деньгах так же опасно, как вовсе о них не
заботиться. Ваша бережливость может принести Кэтрин не меньше страданий,
чем ваша расточительность.
- Я все же думаю, что вы несправедливы! - воскликнул молодой человек,
сохраняя всю свою мягкость, вежливость и спокойствие.
- Воля ваша - думайте обо мне что хотите. Моя репутация в ваших руках.
Я отлично понимаю, что ничем вас не порадовал.
- Но разве вам не хочется порадовать свою дочь? Неужели вам будет
приятно сделать ее несчастной?
- Я вполне смирился с тем, что она целый год будет считать меня
тираном.
- Целый год! - с усмешкой повторил Морис.
- Целую жизнь, если угодно! Я ли сделаю ее несчастной, или вы - разница
невелика.
Тут Морис все же вышел из себя.
- Ну знаете ли, это просто невежливо! - воскликнул он.
- Вы меня вынудили. Вы слишком настаиваете.
- Я многое поставил на карту.
- Не знаю, что вы поставили, - сказал доктор. - Во всяком случае, вы
проиграли.
- Вы уверены? - спросил Морис. - Вы уверены, что ваша дочь откажется от
меня?
- Я говорю, конечно, о вашей партии со мной: ее вы проиграли. Что же до
Кэтрин - нет, я не уверен, что она от вас откажется. Но, я думаю, это
весьма и весьма вероятно, поскольку, во-первых, я настоятельно ей
посоветую так поступить, во-вторых, я пользуюсь уважением и любовью своей
дочери, и, в-третьих, она всегда прислушивается к чувству долга.
Морис Таунзенд снова принялся за свою шляпу.
- Я тоже пользуюсь ее любовью, - заметил он, помолчав.
Теперь и доктор впервые выказал признаки раздражения.
- Это что же - вызов? - спросил он.