"Генри Джеймс. Зрелые годы" - читать интересную книгу автора

Денкомба, склонился над ним с утешительным смехом и словами разоблачения.
То, что нельзя больше скрывать свою личность, наполняло Денкомба печалью и
страданием. Он был опрометчив, глуп, слишком удалялся от гостиницы, чересчур
долго оставался на воздухе. Ему не следовало делить общество незнакомцев,
лучше было взять с собой слугу. Ему казалось, что он падает в бездну столь
глубокую, что даже клочка неба не увидать. Он не знал наверняка, сколько
времени прошло; он собирал воедино обрывки событий. Его посетил доктор, тот,
что пользовал Денкомба и ранее. Доктор был очень предупредителен. Наученный
происшествием, слуга Денкомба ходил на цыпочках. Слуга не раз говорил что-то
про умного молодого джентльмена. Остальное терялось в сумерках
неопределенности, если не безысходности. Сумеречность отчасти оправдывалась
его долгими снами, дремотой, которая внезапно вынесла его к реальности
темной комнаты и зажженной свечи.
- Вы поправитесь. Теперь-то я все о вас знаю, - произнес близкий и, как
определил Денкомб, молодой голос. Встреча с доктором Хью вернулась в его
сознание. Писатель был слишком подавлен, чтобы смеяться над случившимся, но
интерес его к посетителю был силен.
- Конечно, я не могу пользовать вас регулярно, - у вас есть свой врач.
Я говорил с ним, он отличный доктор, - продолжил доктор Хью. - Но вы должны
позволить мне навещать вас на правах доброго друга. Сейчас я заглянул к вам
перед тем, как отправиться спать. Ваши дела идут прекрасно, но было очень
кстати, что я оказался рядом с вами на утесе. Я приду завтра рано утром. Я
хочу что-нибудь сделать для вас. Вы сделали для меня так много, - молодой
человек, нависая над больным, взял его руку, и бедный Денкомб, еле
почувствовавший это живое пожатие, слабо ответил на него. Он испытывал нужду
в этих знаках преданности - уж очень ему требовалась поддержка.
Мысль о помощи, в которой он нуждался, со всей отчетливостью сложилась
той ночью, проведенной им в некой прозрачной неподвижности. Сила его мысли
как будто возмещала часы ступора. Он пропал, пропал - он пропал, если только
его не спасут. Он не боялся ни страдания, ни смерти, он даже не испытывал
любви к жизни; но в нем таилось одно глубинное желание. В долгие тихие часы
болезни он уверился, что лишь в "Зрелых годах" он воспарил; лишь в тот день
он, посещенный бессловесной вереницей образов, обозрел свои владения. Его
пределы открылись ему. Страшился он той лишь мысли, что репутация его будет
покоиться на незавершенном деле. Это касалось не прошлого, но будущего.
Болезнь и возраст выросли перед ним как два идола с безжалостными очами:
какое мыто даст он Паркам, чтобы пожаловали его вторым веком? У него был
один шанс, данный людям, - жизнь. Он опять уснул очень поздно, а когда
проснулся, доктор Хью сидел рядом. На этот раз близость к доктору показалась
Денкомбу особенно прекрасной.
- Не думайте, что я отвадил вашего врача, - сказал гость. - Я действую
с его разрешения. Он был здесь и наблюдал вас. Кажется, он мне доверяет. Я
рассказал ему, как вчера мы вместе добирались сюда, и он признает мои особые
права.
Денкомб почувствовал стеснение:
- Как вам удалось обхитрить графиню?
Молодой человек покраснел, но справился с собой:
- Ах, не думайте о графине!
- Вы говорили мне, что она очень капризна.
Доктор Хью помедлил с ответом.