"Элоиза Джеймс. Укрощение герцога ("Четыре сестры" #3) " - читать интересную книгу автора

продолжал: - Мы с братом видели отца не чаще раза в два года. Этого было
вполне достаточно для того, чтобы отец мог заметить, как быстро мы
приближаемся к совершеннолетию. И похоже, он находил, что мы взрослеем
недостаточно быстро.
Он ненавидел сочувствие. Готов был принимать его только от Питера, и,
как ни странно, его ничуть не задело участие в глазах новообретенного брата.
- Вас не смутит, если я стану называть вас Гейбриелом? - спросил Рейф,
цедя свое виски мелкими глотками.
- Лучше Гейбом.
- И сколько же вас еще? - спросил Рейф, внезапно осознав, что вся
округа может быть заселена его родичами. - Есть у меня сестра?
- К сожалению, все архангелы были мужского пола.
- Но ведь есть еще апокрифические Евангелия.
- Я единственный ребенок у матери. Что же касается апокрифических
Евангелий, то они ненадежны. Ваш отец не стал бы давать своему ребенку имя
Уриэль, хотя в "Книге Инока" оно есть.
- Он ведь и ваш отец тоже, - заметил Рейф и добавил: - Похоже, вы
замечательно разбираетесь в библейских тонкостях.
- Я ученый, - ответил Гейб с едва заметной улыбкой. - А что касается
Священного Писания, то я знаток Ветхого Завета.
У Рейфа закружилась голова. Только что ему стало известно, что ему дали
имя в честь архангела, а теперь, похоже, у него появился брат-книжник.
Знаток Библии.
- Черт меня возьми, - сказал он. - Отец направил вас по этой стезе
именно потому, что дал вам такое имя?
- Но ведь у него была причина и вас направить но этой же стезе, однако
он не сделал вас священником. Нет. Однако отец оплачивал мое обучение в
Кембридже. И я все еще там, в Эмманьюэл-колледже.
- Наверное, чертовски трудно сдать там экзамены? - посочувствовал Рейф.
Сам он учился в Оксфорде, и хотя ему это далось довольно легко, всем
было известно, что Кембридж кишмя кишит блестящими учеными.
- Мне удалось с этим справиться, - серьезно ответил его брат. - Я
профессор богословия.
Рейф смотрел, молча моргая. На затылке Гейбриела волосы стояли дыбом,
как, вероятно, и на его, Рейфа.
- В Оксфорде всего двадцать четыре профессора на весь университет.
- Думаю, у меня не было такого бремени, как титул и право рождения, -
задумчиво сказал его брат. - Например, я вижу, что такой дом, как этот, мог
бы оказаться сильнейшей помехой карьере.
Помехой? Это было гнездо Холбруков с... 1300 года... И назвать его
помехой?
Но Рейф чувствовал, что должен задать еще один вопрос.
- У моего отца были еще дети, о которых вам известно?
Губы его были поджаты, даже когда он произнес этот вопрос вслух.
Он никогда не любил отца. Он его едва знал. Но всегда считал уважаемым
человеком, дорожащим своей репутацией, если не сыновьями.
Гейб смотрел на него без гнева из-под этих черных бровей, точной копии
его собственных.
- Ваш отец и моя мать были преданы друг другу. - Рейф сел, не будучи в
состоянии представить, что его отец мог быть предан кому-нибудь. - Не