"Василий Г. Ян. Чингиз-хан, книга 1 В Хорезме все спокойно" - читать интересную книгу автора

Старик, всматриваясь слезящимися красными глазами, пошарил в складках
свернутого из материи пояса и вытащил старый кожаный кошель. Он порылся в
нем бескровными восковыми пальцами и достал черную тонкую монету.
- Аллахум селля! - воскликнул дервиш, прижимая. монету ко лбу и губам.-
Кто живет в этом доме? За кого я могу вознести молитвы единственному?
- Я живу в этом доме, но принадлежит он не мне, а кузнецу Кары-Максуму.
На главном базаре все знают обширную кузницу и оружейную мастерскую
Кары-Максума. Служителям веры он в подаяниях не отказывает.
- А каким именем судьба одарила тебя, делатель чудес?
- Не называй меня высоким словом "делатель чудес". Я старый шахский
летописец Мирза-Юсуф и могу только добавить стихами поэта:

Я прожил жизнь, как вьючная скотина,
Я - раб своих детей и пленник у семьи.
На пальцах я сочту все, что имею,-
Мой бедный дом и сотни тысяч бед1
А выйти из беды надежды нет!.. "

- Нет, нет! Ты все же делатель чудес,- сказал дервиш.- Ты пожертвовал
черный дирхем, и так как твое подаяние исходило из благородного порыва
сердца, дирхем сразу обратился в полноценный динар из чистого золота.
Старик наклонился к темной, похожей на птичью лапу ладони дервиша, на
которой лежал золотой динар с выпуклой надписью.
- В моей долгой жизни я никогда не видал чудес, о которых говорят
священные книги. Или ты, дервиш, способен делать чудеса, или же ты, как
фокусник на базаре, хочешь посмеяться над полуслепым стариком.
- Но ты можешь испытать этот динар. Пошли твоего слугу на базар, и он
принесет тебе целую корзину и жареного кебаба и вареной лапши, и меду, и
сладких дынь. Может быть, ты даже уделишь тогда от этого изобилия бедному
путнику, пришедшему сюда прямо из далекого Багдада?
- Так ты пришел из славного Багдада? В таком случае заходи в мой дом и
расскажи о том, что ты там видел, а я испытаю силу твоего удивительного
динара.

Глава шестая
ШАХСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ

...Он направился ко мне, несмотря на
далекое расстояние наших жилищ, долгий
путь и ужасы дороги.
(Ибн-Хазм, XI в.)

Шаркая желтыми замшевыми сапогами, старик направился через двор и
поднялся на террасу. - Проходи за мной, путник!
Дервиш вошел за стариком в комнату с кирпичным полом и разостланными
вдоль стен узкими ковриками. На полках в нише стояли два серебряных кувшина
и стеклянная иракская ваза. Купол комнаты, искусно составленный из
переплетенных раскрашенных бревен, имел в середине отверстие для выхода
дыма. Посреди комнаты в квадратном углублении чадила жаровня с углями.
Вдоль задней стены стояли три раскрытых, окованных железом сундука, и в них