"Михаил Янчевецкий. Создание героических образов защитников Родины (В.Ян)" - читать интересную книгу автора

работу над третьей книгой эпопеи, рукопись "Чингисхана" все еще была в
стадии "рассмотрения".
В советской художественной исторической литературе той поры (20 -
30-х годов) преимущественно довлели книги, изображавшие "прогрессивные"
или "победоносные" периоды Отечественной истории: о народных восстаниях,
предводимых Иваном Болотниковым, Степаном Разиным, Емельяном Пугачевым, о
победных битвах Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, великих
преобразованиях России эпохи Петра I, триумфальных сражениях Суворова и
Кутузова, Ушакова и Нахимова, о первых русских "просветителях" Ломоносове
и Радищеве, о героях Отечественной войны с Наполеоном I, революционных
движениях декабристов и народовольцев, о великих потрясениях революций
1905-го и 1917-го годов, о героях гражданской войны и т. п.
Эти эпохи, события и герои в них опасений не вызывали, как и
посвященные им книги; было бы талантливо изложено.
Иначе проявлялось отношение к рукописи повести "Чингисхан", а затем к
"Батыю", рисовавших один из самых мрачных и трагичных периодов нашей
истории, пугавших рецензентов и редакции своими якобы "несовременностью",
"отрицательными героями", "далекой и неинтересной для нас эпохой".
Поэтому долгие годы редакции и рецензенты не решались признать
новаторство книг, их современность, своевременность появления и
пророческую прозорливость автора, о каких позже, после выхода в свет,
заговорили в один голос.
А до того писатель защищал свои нерожденные детища в редакционных
кабинетах и на публичных обсуждениях и писал в дневник: "Хочу сделать
книгу насыщенной пламенной любовью к Родине (это о "Батые". - М. Я.),
воспеть Русь такой, какой она была 700 лет назад, чтобы и сейчас читающий
наслаждался картинами близкой нам природы...
Чтобы от книги веяло бодростью даже в самые тяжелые минуты разгрома
татарами: русские не пали окончательно духом, а затаили в себе нетленные
искры упорства и устойчивости, которые в дальнейшем так ярко вспыхнут
победой на Куликовом поле..."
Решившим судьбу рукописи В. Яна стало заключение тогда одного из
главных редакторов затеянной М. Горьким серии "Исторические романы", ныне
Героя Социалистического Труда академика И. И. Минца, встретившегося с
автором, давшего ему свои рекомендации и "благословившего" рождение книги,
о чем он рассказал в предисловии к этому сборнику.
Повесть "Чингисхан" вышла из печати в канун первомайских праздников
1939 года. Получив сигнальный экземпляр книги, автор записал в дневник:
"Habent sua fata libelli"*. "Какая судьба постигнет эту книгу? Сохранится
ли она в течение столетий, или утонет в мутном потоке забвения?.."
_______________
* "Книги имеют свои судьбы" - латинское изречение римского
грамматика и философа Теренция Мавра, III в. н. э.

Через четыре месяца после выхода книги в свет началась вторая мировая
война, возвестившая о появлении новоявленного "бронированного Чингисхана"
- Гитлера, претендента на мировое господство, и повесть В. Яна,
воскресавшая одно из величайших нашествий, отдаленное от современников
семью столетиями, призывающая к сопротивлению захватчикам, борьбе за
свободу и независимость, оказалась своевременной и нужной нашим