"Вацлав Янечек, Рудольф Кальчик. С автоматом в руках " - читать интересную книгу автора

- Квилда, ко мне! Те, кто отправляются на Квилду!..
- Эти ребята едут в Сушицы!
- Пан вахмистр, вызывает Фольмава!
Храстецкому было жарко. Он со своими ста килограммами тяжело переносил
жару. "Забыли меня здесь, - с досадой подумал он, - наверняка быть мне
последним. Почти все уже собрались". Из казармы доносились песни [10] и
смех. К часовому подошел Риляк и, раскачиваясь из стороны в сторону,
заскрипел своими подметками.
- Храстецкий, вы можете идти. Я распорядился, что бы вас сменили.
- Пан вахмистр... Вам что-нибудь уже известно?
- Да. Какой-то Лесов, район Марианске-Лазне. Курорт, надушенные
барышни, променад, - усмехнулся вахмистр. - Все под боком.
- А кто?..
- Наше отделение было лучшим. Так что - все.
- Пан вахмистр, - пришел в восторг командир отделения, - очень вам
благодарен, пан вахмистр!
- Желаю тебе всего хорошего, Храстецкий! - много значительно произнес
Риляк более тихим, чем обычно, голосом и, повернувшись, пошел. Внезапно он
остановился. - Ты слышишь? - И махнул рукой в сторону окна, откуда неслась
походная песня. - Вот черти! Никогда еще так не пели!
Храстецкий перебежал двор и ворвался в комнату. Ребята сидели на
походных мешках, прислонившись к соломенным тюфякам, сложенным у стены.
- Значит, порядок, ребята?! - закричал он. И они дружно рассмеялись.
Здесь были Роубик, Яниш, Гула и другие.
- Да, Храстецкий. Мы ведь тут сидели и ждали, когда ты нам сообщишь,
что мы все отправляемся в Лесов. Был здесь уже Старик. На-ка, выпей. Ром -
солдатский напиток.
Храстецкий вытер рот.
- Мне еще надо собраться. Во сколько мы отправляемся?
И опять все расхохотались, а маленький косоглазый Вацлав Гула указал
ему на походный мешок, на котором никто не сидел:
- Знай, какие у тебя товарищи! На, догоняй нас.
- Лесов, - вздохнул Яниш, - мне это название кажется несколько
подозрительным. Лес... да. Это, конечно, не Вацлавская площадь{3}.
- Что поделаешь? Главное: мы будем все вместе, - ответил малыш Гула.
- Встать! - закричал вдруг кто-то. Они вскочили и [11] встали по стойке
"смирно". Командир роты штабной вахмистр Вигналек строго спросил:
- Храстецкий, что вы здесь делаете? Вы же должны быть на посту.
- Меня сменили, и я пришел собрать вещи, пан вахмистр, - доложил
младший сержант. Храстецкий стоял по стойке "смирно", руки по швам, с
зажатой в одной из них бутылкой.
- Вот и собирайте вещи, а ром хлестать нечего! Младший сержант набрался
храбрости:
- Пан штабной... Ведь это в последний раз. Вигналек сначала оцепенел,
но затем вдруг взял бутылку и, отхлебнув из нее, вернул Храстецкому:
- За вашу новую службу! Ни пуха ни пера! А пить кончайте. Здесь не
место для этого.
Ребята улеглись на тюфяки и, охваченные нетерпением, принялись ждать.
Только к вечеру, часов в шесть, было объявлено построение без оружия. Это
был последний приказ по школе, последний и самый важный. Никто не запомнил