"Вадим Ярмолинец. Куба или История моей мучительной жизни" - читать интересную книгу автора

прикрывая грудь серой простыней и не зная, как быть.
Не стану описывать эту не заставившую себя долго ждать собачью грызню
двух женщин, отпускаемые вполголоса оскорбления, ненавидящие взгляды и,
наконец, жуткую драку, картина которой никогда не сотрется из моей памяти.
Разве смогу я забыть, как моя раскрасневшаяся мама, прижав к себе
полную белую ногу моей супруги, тащила ее из-под кровати, где та, отчаянно
лягаясь, пыталась найти убежище. Борьба завершилась победой мамы, когда на
помощь ей пришел мой брат. Забыл сообщить - он явился через неделю после
мамы с чемоданчиком, где лежал набор его сапожных инструментов и железная
нога.
Брат ухватил мою Виолу за другую ногу, но неудачно. Она нанесла ему
мощный удар в пах, и он, согнувшись, отлетел в угол комнаты, опрокинув
телевизор, который оглушительно выстрелил экраном. Но мать, все еще не
выпуская яростно извивавшуюся, как толстая змея, мою жену, стала истошно
кричать: "Убили! Убили!" - и брат, ожив, забежал по-воровски с другой
стороны кровати и ухватил Виолу за волосы. Это было ужасно. Они перевернули
кровать, забарахтались под двумя разъехавшимися в стороны матрасами,
опрокинули полку с книгами, которая рухнула, в бурные музыкальные дребезги
разнеся пианино. Наконец, они выволокли непокорную на лестничную клетку, и я
услышал, как, скатившись по ступенькам, она сочно припечаталась спиной к
мраморному полу фойе. Этот звук умер за грохотом захлопнувшейся двери.
- Не смейте! - задыхаясь, выкрикнул я, но дело было сделано.
Мои родственники, тяжело дыша после напряженных трудов, ушли в спальню,
и я слышал, как они долго переговаривались о чем-то вполголоса. Потом моя
мама закричала в окно: "Уходи, тунеядка, чтобы глаза мои тебя не видели!".
Я подошел к окну и, отодвинув пыльную штору, выглянул на улицу.
Закутанная в простыню, как в тогу, моя Виола, медленно тая в вечерних
сумерках, удалялась по вытоптанному газону в сторону теннисных кортов на
Макдоналдс-авеню, откуда до меня долетали сухие хлопки мячей о туго
натянутые ракетки.
- Тук-тук. Тук-тук-тук, - заговорил в такт им сапожный молоточек
моего брата.
Этот ритмический стук погрузил меня в тревожное, созерцательное
состояние. Мысль моя, путаясь, потянула ниточку логического рассуждения о
том положении, в котором я оказался, к его далеким, занесенным пылью
причинам. Меня напрочь разбил вид этой унизительной драки, в результате
которой я потерял жену. Но сейчас ли я ее потерял? Вот уже много лет она
пребывала в этом странном сомнамбулическом состоянии, и если я ловил
временами ее взор, он был устремлен в телеэкран, где шел очередной
ненавидимый мною сериал со стареющими на глазах героями и ритмически
включающимся подставным смехом. Она расплылась. От нее начало пахнуть. Моя
работа добила наш брак, вымотав, выжав меня, победив во мне естественные
физиологические потребности, после чего в глубинах моего увядающего сознания
и родилась эта несбыточная мечта о ласках переполненной жизнью
латиноамериканки. Почему только кубинки?

ГЛAВA О БРAТСТВЕ

От моих дум меня оторвал брат. Он тронул меня за плечо и позвал по
имени.