"Тайна опаловой шкатулки" - читать интересную книгу автора (Ортис Хильберто Рендон)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Находка
Дорога по склону Турецкой горы славилась необыкновенно крутыми поворотами. Поговаривали, что она не просто кружилась и вилась, а чуть ли не закручивалась в спирали и завязывалась в узлы, словом, делала такие виражи, что путешественник на какое-то время повисал вниз головой. Рассказывали вещи и пострашнее: о том, например, что хитросплетения дороги образовали кое-где мертвые петли, настоящие ловушки для путников.
Впрочем, для каких путников и путешественников? Никто в округе сроду не совался на Турецкую гору. Да и к чему? Все знали, что эта дорога не ведет никуда, или ведет к Никуда, что одно и то же. Поразительно, как много бывает известно о том, чего никто не видал.
Дамиана Турецкая гора не интересовала. Мало ли что болтают. Ему бы и в голову не пришло слушать эти сказки, если бы не одно удивительное происшествие. Да, с ним случилось нечто из ряда вон выходящее.
И когда! В его собственный день рождения.
Утро выдалось пасмурное. Небо, казалось, готово было обвалиться под тяжестью облаков. Дамиан вышел за калитку. Тишина. Все еще спят, даже куры. И на улице ни души. Дамиан вздохнул. Эх, жизнь! Во-первых, ему уже одиннадцать. Во-вторых, до именинного пирога остается целых семь часов. В-третьих...
В-третьих, в конце улицы появился велосипедист.
Будь у Дамиана хоть немного времени на размышления, он, наверно, думал бы так: «Тренируется, к велокроссу готовится... Во скорость!.. Нет, какой велокросс? У нас тут и соревноваться не с кем — на всю деревню один велосипед, да и тот у доктора, он на нем к больным ездит... Может, торопится куда?..»
Но ничего такого Дамиан не подумал. Просто не успел. Потому что этот ненормальный летел сломя голову под горку через все ямы и колдобины. Тихая деревенская улочка мало походила на велосипедный трек, и спешка грозила гонщику неминуемой аварией. Вот он исчез из виду, съехав по очередному скату, а примерно через четыре секунды взлетел на подъем и ринулся вниз, прямехонько навстречу Дамиану.
— Вот это да! — только и смог выговорить Дамиан: на велосипеде ехала женщина.
Он уже понял, что велосипед потерял управление. Еще немного, и бедная гонщица промчится мимо и рухнет в овраг. Помочь! Дамиан выскочил на середину улицы, преграждая путь взбесившемуся велосипеду.
— Ой! — Дамиан подлетел в воздух и упал животом на руль.
Велосипед вильнул, накренился и врезался в курятник, нарушив последний сладкий сон его обитателей. Дамиан оказался на четвереньках в мокрой траве.
— Вы не ушиблись? — крикнул он, стараясь перекрыть истерическое кудахтанье, потом поднялся и подал даме руку.
— Ничего, спасибо... А ты смелый! — Она отряхнула платье. — Тормоза отказали... Ты меня просто спас!.. Что с тобой?
Дамиан смотрел на нее и молчал. Потому что с такими прекрасными незнакомками он еще никогда в жизни не знакомился. Длинные черные волосы, длинное черное платье, веселые черные глаза и голос, как... как музыка. «Батюшки, фея! — мелькнуло в его голове, и он густо покраснел: — Дурак, не бывает их!»
— Эй! Как тебя зовут?
— Дамиан... Дамиан-Велосипед, — срывающимся голосом ответил наш герой.
— Вот как? — удивилась красавица. — Значит, ты внук дона Либора? Дамиан кивнул и тоже удивился: откуда она деда знает?..
Ему захотелось в свою очередь спросить, как зовут прекрасную незнакомку, но та подобрала подол и принялась за починку велосипеда. Она так углубилась в это занятие, что, казалось, совсем забыла о своем спасителе. Дамиан, разинув рот, смотрел, как ловко она управляется с этим не совсем женским делом.
— Ну что ж, Дамиан-Велосипед, — сказала наконец «фея», поднимаясь с колен и отряхивая платье, — еще раз спасибо. Мне пора... А имя у тебя великолепное... Незабываемое!
(Читатель, видимо, уже пожимает плечами. Что это за имя — Велосипед? Может, прозвище?.. Нет-нет. Пожалуйста, немного терпения! Автор очень скоро все как следует объяснит.)
Так вот, красавица нажала на педали, выехала на дорогу, ведущую в долину, прибавила скорости и через минуту скрылась за поворотом.
Дамиан все не двигался с места. Куры уже успокоились, и стало по-прежнему тихо и сонно. Будто ничего и не было. Нет, все-таки как она здорово разводным ключом!.. Ну и фея!..
Дамиан потоптался и пошел обратно к калитке. Может, еще поспать, пока дед с бабкой не встали? И тут на примятой траве возле курятника он увидал
Он почему-то оглянулся по сторонам и быстро поднял ее с земли. Это была шкатулка овальной формы из какого-то красивого камня, вся в радужных разводах. Он сунул ее за пазуху. Холодная и тяжелая. «Ой, это же... Это же она потеряла!» От этой мысли Дамиан вдруг страшно разволновался. Значит, она будет искать и вернется! Вот тогда он и узнает, кто она такая. А пока — никому ни словечка! Это будет секрет!
В конце улицы снова послышался шум. По камням что-то скрежетало и скрипело. «Самокат» — разом определил Дамиан. Ого, взрослый дядька! На крутизне появился господин в белом костюме и начал спускаться на полной скорости. Дамиан готов был поклясться, что колеса самоката вообще не касаются дороги. Этот тип владел самокатом почище самого отчаянного мальчишки, и Дамиан с облегчением вздохнул: хоть этот не врежется. Одной рукой лихач держался за руль, а другой подкручивал штопором длинный острый ус.
— Чтоб те треснуть, зараза! — неожиданно брякнул господин, поравнявшись с Дамианом, и яростно дернул себя за ус.
Дамиан чуть не сел. «Кого это он так? Не меня же...» Действительно, самокатчик пронесся мимо, даже не взглянув на него.
Но этим дело не кончилось. Самокат, вместе со своим усатым хозяином, начал вдруг отрываться от земли и... взлетел! Дамиан не верил своим глазам, глядя, как эта штука взмыла в небо и пропала в облаках.
— Не бывает... — пробормотал Дамиан и вздрогнул от догадки: — Да ведь он, этот летучий, за ней гонится!
— Дамиан! — пискнуло у него за спиной. — Дамиан-Велосипед потерял один штиблет!
(Автор как раз собирался объясниться по поводу редкого имени «Велосипед», но, к сожалению, это придется отложить. Тут, понимаете, такие обстоятельства...)
Голосишко принадлежал Роджеру-Кактусу — придурковатому дедушкиному попугаю, который болтал одну чепуху, несмотря на свой почтенный возраст. Дамиан много раз пробовал научить Роджера разным забавным словечкам, но эта бездарь усвоила всего один бессмысленный стишок, который сочинил однажды Педро. Уж этот Педро!.. Друг называется. Единственный приглашенный на именинный пирог. Правда, Дамиан тоже сегодня единственный гость на именинах у Педро. Ведь родились они в один и тот же день. Что касается дурацкой дразнилки, то она, прямо скажем, отравила Дамиану жизнь. Бывает так: вроде ничего особенного, а обидно ужасно. Чего только Дамиан не делал: и задабривал, и закармливал глупого попугая — все впустую. Старому болтуну так полюбилась шуточка Педро, что он готов был твердить ее день и ночь. Дамиану уже стало казаться, что в радиусе не менее пятидесяти километров от дома, в деревнях и поселках, где его и в глаза не видели, все дружно повторяют этот стишок. «Этот облезлый идиот навеки опозорил мое доброе имя», — скорбно думал Дамиан, стараясь припомнить, что он читал о способах отмщения за поруганную честь. Но... не на дуэль же его вызывать!
Дамиан подошел к клетке. Довольно, он сыт по горло... Пусть этот придурок только попробует сказать еще что-нибудь! Тогда уж Дамиан не выдержит и, как говорит бабушка, «нашалит».
Кажется, птица почувствовала, что от Дамиана сейчас добра не жди, и завопила:
— Кар-раул! — Потом взъерошилась и захрипела роковое: — Дамиан-Велосипед потерял один штиблет!
— Вот ты его и поищешь! — прошипел Дамиан.
Педро проснулся. Точнее сказать, едва продрал глаза. А еще точнее — находился в том блаженном тумане, который колышется над порогом между сном и требовательной явью. Когда через открытое окно до его ушей долетели знакомые голоса, туманная занавесочка распалась, и он моментально осознал смысл милой беседы. Его друг и сосед собирается совершить нечто ужасное. Педро подскочил на постели и одним махом выпрыгнул в окно. Поздно. Бедный Роджер! Дверца клетки была распахнута, и попугай кружил между деревьями, разминая непривыкшие к полету крылья. Потом взлетел на навес крыши и с минуту потоптался там, кланяясь и бормоча. Ветер донес до него запах спелых фруктов. Роджер-Кактус вспорхнул и умчался на поиски чего-нибудь вкусненького.
— Улетел! — отчаянно завопил Педро.
— Смылся, — презрительно подтвердил Дамиан, повернулся и ушел в дом.
— Ты что раскричался с утра пораньше? — В окно высунулась растрепанная голова Дамианова деда.
— Роджер улетел! — кричал Педро, размахивая руками перед пустой клеткой.
— Вернется, паршивец, — отозвалась с веранды бабушка.
Дед метался по двору вне себя от горя, то хватаясь за голову, то за опустевшую клетку, которой он потрясал в воздухе, будто пытался каким-то чудом вытряхнуть из нее отсутствующего попугая. Вдруг он остановился, схватил Педро за ухо и больно крутанул.
— Ты что наделал, безобразник, а-а?! Педро взвизгнул.
— Оставь ребенка в покое! Чуть ухо не оторвал! — сердилась бабушка, отнимая у старика всхлипывающую жертву.
Ухо у бедняги горело огнем, губы дергались от обиды.
— Ничего, будет знать, как хулиганить! — буркнул дед.
(Вы только не подумайте, что Педро плакса и нюня. Он настоящий мужчина, и в этом вы еще не раз убедитесь. И, между прочим, он все стерпел, а Дамиана не выдал.)
А что ж Дамиан? Насвинячил и сбежал? Не совсем так. Войдя в дом, Дамиан сразу вспомнил о секрете, оттягивавшем ему рубашку на животе, и стал поспешно соображать, куда бы его понадежнее запрятать. Обследовал все уголки в своей комнате и, найдя наконец неплохое местечко, сунул туда находку. Эта операция потребовала от него такой сосредоточенности, что он пропустил мимо ушей весь переполох, случившийся по его собственной вине.
Наступил час именинного пирога. Только началось все как-то непразднично. Дед хмурился и раздраженно перестукивал костяшками пальцев по столу, бабушка вздыхала, а Педро почему-то смотрел в сторону. Дамиан забеспокоился. Чего это они?.. Не выдержав напряжения, он неожиданно для себя переменил решение хранить тайну и, тараторя и захлебываясь, стал рассказывать о том, что с ним случилось на улице, — обо всем, кроме, разумеется, шкатулочки. Эффект превзошел все ожидания. Дед приподнялся и, вцепившись в скатерть и опрокинув чашку, вытаращился на внука так, будто впервые увидел. Бабушка ахнула:
— А ты не выдумываешь? Признайся, ведь выдумал?
— Ничего я не выдумал! — запротестовал Дамиан.
— Это чистая правда! — встрял Педро.
От такой неожиданной поддержки Дамиан чуть пирогом не подавился.
— Я тоже видел этого... дьявола!.. Только голубого в зеленых штанах. — От вдохновения глаза у Педро затуманились. — Он съехал вниз по улице на циновке и затормозил прямо перед клеткой. Потом произнес заклинание, открыл клетку и сказал: «Улетай, не будь дураком!»
— Так, а потом что же? — поинтересовалась бабушка.
— Потом дьявол исчез... Ф-ф-фьють! — и нету. А я хотел рассказать дедушке, но он надрал мне уши.
— Врешь ты все, — проворчал Дамиан. — Никто тебе уши не драл!
— Бабушка, скажи ему!
— А я тебе и второй раз уши надеру, если Роджер завтра не найдется! — пригрозил дед.
— Педро тут ни при чем, накажи лучше настоящего виновника.
— Кого это, может, голубого дьявола?
— Не дьявола. Меня.
И Дамиан признался во всем.
— Ну что ж, парень. Я подумаю, как тебя наказать. Чтоб на всю жизнь запомнил... А ты, милок, припомни сегодняшнюю трепку, если когда-нибудь в жизни вздумаешь свернуть на дурную дорожку!
— То есть на дорожку к Турецкой горе, — попытался пошутить Дамиан.
Но деду с бабкой шутка почему-то не понравилась. Дед помрачнел, а бабушка, вздохнув, сказала:
— Расскажу-ка я вам одну историю. Вы уже большие, пора вам знать...
— Вот что, мать, лучше я расскажу, — прервал ее дедушка. Мальчишки переглянулись. Ну и дела! Все чудеса да тайны.
— Нашего доктора Тон-Коля вы знаете... Так вот, десять лет назад у него был красный велосипед... Нет, лучше по порядку. До того как доктор приехал в нашу деревню, все у нас лечились у одной знахарки, доньи Хертрудис Вильярансио дель Пероль. Жила она на окраине, и, по правде сказать, второй такой красавицы я сроду не видал... Да и доктор тоже был парень хоть куда. Только никак они не могли договориться и жить в мире. Оба лечили, но разными способами. Доктор — таблетками да уколами, а знахарка травами. Мне, признаться, больше по душе травки, хоть и помогают они медленнее, чем разноцветные шарики и пилюли... Ну вот, к тому времени, как вы родились, доктор взял верх над доньей Хертрудис. Вся деревня стала лечиться только у него... А потом случилось вот что. Доктор вдруг захворал. И болезнь его была какая-то странная, ему неизвестная. Словом, никак он не мог сам себе помочь. День ото дня все хуже ему да хуже. Конечно, все тут же давай болтать, будто это донья Хертрудис ему хворь наколдовала. Так ли оно было или не так, не знаю, только пошла наша красавица навестить доктора, и что же? Выздоровел! И дня не прошло! А вскоре донья Хертрудис стала разъезжать по деревне на красном велосипеде. Доктор купил себе другой. Люди, как водится, все по-своему перетолковали: мол, колдовство победило науку. И совсем было решили лечиться только у знахарки, как вдруг та заявила, что отправляется на Турецкую гору. За травами, что ли... Села на красный велосипед и — была такова...
— Пропала, бедняжка, — горько повторила бабушка.
— Да я же ее видел, сегодня утром! Точно, ее!
— Что ты, милый, что ты!.. Не могло такого быть... Да у тебя не жар ли? — И бабушка потрогала Дамиану лоб.
Вечером, прежде чем идти к Педро, Дамиан побежал взглянуть на шкатулку. Какой же у него жар, если вот она, здесь, в потайном местечке? Ладно, пусть думают, что хотят. Он все равно никому не скажет...
У Педро именинный пирог был с фруктовой начинкой, и ребята набросились на него так, будто два дня ничего не ели.
— Смотрите не объешьтесь, а то ночью кошмары замучат, — сказала мама Педро.
— У Дамиана и без того кошмары, — с набитым ртом сообщил Педро.
— Вот как?
Пришлось снова все рассказать. Когда Дамиан закончил свою историю, в глазах взрослых рисовался такой испуг, что у Дамиана даже аппетит пропал.
— Да чего вы все? Только заговоришь про велосипед и эту... как ее... донью Хертрудис — у всех сразу портится настроение!
— Это они из-за дьявола... — многозначительно шепнул Дамиану Педро.
— Да нет, дьявол тут ни при чем, а вот велосипед этот... Его след отпечатался на золе, здесь во дворе, в ту ночь, когда вы родились. Обычай знаете?
А обычай в предгорной деревушке, где жили Дамиан и Педро, был такой. Когда у кого-нибудь рождался ребенок, землю во дворе перед домом густо посыпали золой и так оставляли на ночь. А утром приходили смотреть. Считалось, что на золе должны остаться следы животного, которое станет новорожденному близнецом. И ребенок получал второе имя — по близнецу.
(Вот наконец мы и добрались до имени «Велосипед». А то в этой суматохе никак слова не вставишь.)
Итак, одиннадцать лет назад доктора Тон-Коля срочно вызвали сразу к двум пациенткам. К счастью, жили они рядом, и передний, и задний дворы у соседей были общие. Так что доктор сумел оказать помощь обеим женщинам и присутствовал при рождении двух мальчиков. Одного назвали Педро, другого — Дамиан.
А на рассвете счастливые отцы рассмотрели на золе след от велосипедных шин и от крокодильих лап! Мало того, следы эти многократно пересекались. Понять, к какому из малышей какой след относится, оказалось совершенно невозможно. Что же это получается? Дамиан-Велосидил? Педро-Крокоцикл? Ерунда какая-то. Спорили, спорили... Наконец, решили: этот будет Дамианом-Велосипедом, а тот — Педро-Крокодилом...
Педро отнесся к этой истории очень серьезно. Хорошо, что родители никому ничего не рассказывали. Да ребята замучили бы их насмешками. Велосидил, Крокоцикл — ну и имена!
— Ты чего смеешься? — накинулся он на Дамиана. — Ничего здесь смешного!
— Вот так близнецы! — покатывался тот. — Повезло нам с тобой!
— Как же ты не понимаешь? Велосипед, оставивший след на золе, — тот самый, на котором ездила донья Хертрудис!
— Мы думали, что она исчезла навсегда и вам уже ничего не грозит, все-таки эта женщина — колдунья! В ее руках ваш науаль, душа-близнец, и кто знает, как она воспользуется своей властью — для доброго или злого дела.
— Ведь она могла затаить обиду на нашу деревню за то, что когда-то ей предпочли доктора Тон-Коля.
— А раз она не погибла на Турецкой горе, мы боимся, что вам опять грозит опасность.
— Никакая она не колдунья! — сердито возразил Дамиан. — И вообще их не бывает. Она красивая и... и добрая, да!
— Да, пожалуй, раньше она такой и была, но ведь столько лет она пропадала в горах, мало ли что могло с ней случиться!..
— В горах? А что там такого? А, пап? — Педро просто дрожал от любопытства.
Отец недовольно взглянул на него:
— Ничего такого. Только тем, кто по глупости сунет туда нос, я не позавидую. Ладно, разговор окончен. Отправляйтесь спать.
— Да ведь только восемь! — запротестовали ребята.
— Ну тогда поиграйте немножко.
Они выбежали во двор. Уже стемнело, а фонари не горели.
— Опять электричество отключили... Знаешь что, — вдруг решился Дамиан, — пошли ко мне, я тебе покажу одну штуку...
— Ух ты! — Педро осторожно прошел рукой по радужному камню. — А я знаю, это опал!
— В шкатулке, наверно, что-то очень ценное. Нужно обязательно найти донью Хертрудис и отдать.
— А чего ее искать? Хватится — сама вернется.
— А может, ей нельзя будет вернуться? Я же сказал, что за ней гнался какой-то страшный тип!
— А если они просто катались наперегонки?
— Да он ее проклинал! Знаешь, какой злющий! Ничего себе катались!
— Ну и что же? Спортсмены еще не так ругаются! Я сам слышал на стадионе... Слушай, а может, этот дядька просто в нее влюбился? Вот и гоняется за ней. Такое тоже бывает.
Это легкомысленное предположение так разозлило Дамиана, что он сунул приятелю кулак под нос:
— Ты, дурак!..
Вечная история: что бы ни сказал один из них, у другого всегда находились возражения. Ссорились они без конца, так что трудно было поверить, что эти двое — лучшие друзья.
С полминуты приятели дулись друг на друга. Потом Педро сказал:
— Интересно, этот тип на летающем самокате, он волшебник или сумасшедший ученый?
— Сумасшедшие ученые бывают только в голливудских фильмах ужасов, да еще самых дурацких. Если хочешь знать, ученые — такие же нормальные люди, как мы с тобой.
— Ну да? — ухмыльнулся Педро. — Значит, волшебник. Ты так считаешь?.. Ну-ну.
Дамиан пожал плечами. Смейся-смейся, все знают, что это ты веришь в колдунов, а не я. Но спорить было неохота.
— Знаешь что, — предложил Педро, — давай откроем коробочку. Может, разгадка там внутри. Надо же узнать, что все это значит.
— Она не открывается. И впрямь заколдованная. Педро пощупал шкатулку и, странное дело, согласился:
— Точно. И все-таки давай подождем пару дней, а потом уж начнем искать эту твою велосипедистку.
— Ладно, — вздохнул Дамиан. — Только где?
— То есть как где? А ты не знаешь?
— Там? — И Дамиан взглянул туда, где из темноты проступали очертания страшной Турецкой горы.
У Педро блеснули глаза. Они помолчали. Педро встал:
— Я пошел. До завтра!..
Ночь стояла душная, и Дамиан пошел спать на веранду. Он залез в гамак и стал смотреть на клочок неба среди черных крон. Сверкнула молния, где-то далеко загромыхало. Сквозь слипающиеся веки Дамиан увидел, как между громоздящимися тучами высветлилась дорожка и по ней промчался кто-то очень знакомый на велосипеде. Сзади катился самокатчик. Преследователь подкручивал ус и пискляво напевал: «Дамиан-Велосипед потерял один штиблет». И Дамиан уснул.
Через час хлынул дождь.
...Среди клумб с ночными фиалками и кустов пробирается вымокшая с ног до головы фигура. Дамиан спит так глубоко, что не слышит, как таинственная личность шлепает по веранде мимо него.
— Вот повезло!.. — бормочет личность, то ли жалуясь на свое плачевное состояние, то ли радуясь тому, что Дамиан спит.
Молния на секунду осветила веранду. Педро — ну да, это был он — перестал дышать, но тут же пришел в себя и уже без приключений добрался до комнаты Дамиана.
Каменная коробочка тянула его к себе, как магнит. Ужасно хотелось ее открыть. А сделать это проще простого (хотя Дамиану знать об этом незачем. Он ни за что бы не согласился, да еще и шкатулку бы перепрятал. Тогда уж все...).
Педро достал из кармана новый перочинный ножик... Подумаешь, что тут такого? «Я и смотреть не стану, что там внутри», — решил Педро, благородно предоставляя право первенства своему суровому другу.
От азарта у него даже во рту пересохло. А вдруг получится?.. Чудно! — ни замка, ни защелки. Значит, ножом...
Ничего не было видно — темно, как в погребе. Педро подошел к окну и стал дожидаться молнии... Лезвие и вправду вошло в щель сантиметра на два. И вдруг... Ему показалось, что шкатулка сама рванулась у него из рук. Раздался оглушительный грохот, будто гроза переместилась в дом. Стены дрогнули. В считанные секунды произошли совершенно поразительные вещи. В руках у Педро сверкнула молния. Невиданная сила швырнула его вверх, буквально влепив в потолок. И наконец, самое непонятное: во всем доме проснулся один дедушка.
Несколько секунд Педро висел на потолке, а потом свалился прямиком на кровать Дамиана. Почему-то он даже не ушибся. Но напугался ужасно. В первый момент после падения ему показалось, что все его тело опалено. Голова кружилась, уши заложило, в глазах плясали золотистые искры. Однако это не помешало ему сообразить, что нужно немедленно сматываться. Он сполз с кровати, трясущимися руками затолкал опасный предмет туда, откуда взял, и потащился прочь из комнаты на ватных ногах.
В коридоре он остановился, тряхнул головой, пытаясь привести ее в порядок, и тут почувствовал на своем плече чью-то горячую руку. Он вздрогнул и втянул голову в плечи.
— Испугался? Ну-ну, это просто молния. Иди ляг.
Педро ничего не оставалось, как повернуться и топать обратно в комнату Дамиана. Уже в дверях он сказал, подделываясь под голос приятеля:
— Спокойной ночи, дедушка.
— Засыпай, дружок. Да ты не простыл ли? Что-то голос у тебя не такой...
Ну и влип!.. Педро стоял посреди комнаты Дамиана и не знал, на что решиться. Сейчас сюда кто-нибудь явится — и все. Попался с поличным. В его фантастической голове, в которой уже слегка просветлело, стали раскручиваться самые захватывающие эпизоды из приключенческих фильмов, а себя он почувствовал бесстрашным и непобедимым героем, который... Но необходимость действовать без промедления не дала его воображению как следует разыграться. Уходить придется через окно... Тьфу ты, опять под ливень! Эх, ничего не поделаешь...
Между тем дедушка шагал взад и вперед по комнате, курил и думал:
«Бедный мальчик! Как он дрожал! Еще бы, не каждый день молния ударяет так близко. Теперь, верно, и заснуть не может... Пойти, что ли, успокоить?»
Дед взял из буфета кусок сахара и отправился к внуку.
— Дамиан! — позвал он, пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте. Потом зажег спичку.
Комната была пуста. Рама моталась и скрипела при порывах ветра, раздувавшего занавеску, в комнату влетали струйки дождя.
— Ах ты, чертов парень! Сбежал прямо под ливень!
Дед считал Дамиана слабым и болезненным, однако большим насмешником и озорником. Откровенно говоря, он не особенно удивился последней выходке.
— Сперва Роджера выпустил, теперь сам упорхнул неизвестно куда... Он сердито загасил сигарету о ладонь и вышел.
— Вот что, мать, — сказал он, укладываясь. — Когда я буду драть внука, ты лучше не спрашивай, за что, не то паршивцу вдвойне достанется.
— М-м-м-м, — прогудела спящая бабушка. Дед принял это за возражение:
— Опять ты за него вступаешься! — ворчал он в бабкин затылок. — На этот раз пусть не ждет прощения! Ишь ты, а я-то поверил, что он грозы испугался!
За завтраком бабка с дедом дружно набросились на Дамиана:
— Подумать только, выйти на улицу в самый ливень, да еще через окно! — Бабушка возмущенно всплескивала руками.
Дед, однако, накричавшись вволю, остыл и теперь рассуждал о методах закаливания у ацтеков.
— Чтобы укрепить ослабленный организм, — внушал он Дамиану, — надо начинать постепенно, а не лезть сразу под холодный ливень.
Дамиан отбивался как мог:
— Я вовсе не ослабленный, никакого ацтекского закаливания мне не нужно!
— И то верно. Тебе другое нужно: чтобы тебе уши надрали.
Ну уж это слишком!.. Дамиан побагровел, выскочил из-за стола и побежал к себе.
Он влетел в комнату, хотел было сердито хлопнуть дверью, но... В комнате творилось что-то невообразимое. На полу стояли лужи, между которыми темнели грязные отпечатки чьих-то следов, стекло в оконной раме треснуло, постель была скомкана, а над ней на потолке — черный силуэт человеческой фигуры.
Дамиан зажмурился.
— Деда! — заорал он и не узнал собственного голоса.
— Что ты?.. Что такое?.. А это что за художества? Зачем же потолок-то мазать? А ну, бери лестницу, стирай!
— Да не рисовал я ничего! Когда бы я успел? Хоть бы теперь поверили!
Дед запрокинул голову и, щурясь, стал разглядывать черную фигуру. Потом смущенно кашлянул.
— Н-да... Может... э-э... след остался, когда молния ударила?
— Молния?
— Ты что, забыл? Шаровая молния.
— По-твоему, это она разрисовала потолок?
— А что? Электроэнергия все может.
— Шутишь, дед?
— Вовсе нет. Говорят, в Салакохе несколько лет назад молния попала в дона Родрига Лейву. И ничего с ним не случилось, только цепочка с медальоном отпечаталась у него на шее... Ну вот, от вспышки молнии на потолке, значит, отпечаталась твоя фигура...
— Да говорю тебе, я тут ни при чем! Я на веранде спал!
Вот так штука! Кажется, мальчишка и впрямь не врет. Он вообще не умеет долго врать. И потом — после прогулки под дождем он, по твердому убеждению деда, наверняка слег бы с воспалением легких, ангиной, насморком и еще бог знает чем... А он как огурчик... Тут дед вспомнил, какой странный голос был у Дамиана этой ночью... Вот оно что!
— Если это не ты, — сказал дед, торжественно тыча пальцем в потолок, — значит, Педро. Вот уж кто здоров, как крокодил!
 |
Что?! Дамиан чуть не подпрыгнул. Ну, Педро...
Оставшись наконец один, Дамиан бросился к тайнику. Уф, на месте!.. На полу что-то блеснуло. Ножик Крокодила! Может, он выпал из кармана, когда они вместе разглядывали шкатулку? Нет, вроде ничего не падало. Дамиан снова взглянул на черный силуэт. Точно, это Педро. Вот мошенник! Выходит, он вернулся потихоньку, чтобы стащить шкатулку, но не успел — в дом влетела шаровая молния... Ой-ой-ой, неужели он погиб, сгорел?! И этот обугленный силуэт — все, что от него осталось?.. А дед еще хотел стереть его...
Дамиан в ужасе и растерянности смотрел на потолок. Но минуту спустя случилось такое, что полностью изменило направление его мыслей. Поскольку в одной руке он все еще держал нож, а в другой шкатулку, нет ничего удивительного, что его тоже потянуло вскрыть таинственную коробочку. Ведь его несчастный друг, помнится, говорил, что разгадка может быть именно внутри... Дамиан сунул ножик в щель между двумя половинками и... Читатель уже знает, что должно было произойти. На мгновение яркий свет озарил комнату, и Дамиан-Велосипед взлетел в воздух и прилип к потолку. Потом свалился на кровать, совершенно оглушенный, а на потолке теперь чернели рядышком два раскоряченных силуэта.
Перепуганные старики уже бежали к нему:
— Боже милостивый, еще одна молния!
Дамиан едва успел сунуть под подушку коварную шкатулку, как на него налетела бабушка со своими причитаниями и лекарствами.
— Со мной все в порядке, — заплетающимся языком протестовал внук.
— Конечно, конечно... Даже завитушки тебе к лицу.
— Совсем как у девочки, — проворчал дед.
Дамиан взглянул в зеркало и покраснел. Волосы завились мелким бесом. Конечно, насчет девчонки дед преувеличивал, но все равно хорошего мало, вид нелепый.
— Нужно вынести из этой комнаты твою кровать, и немедленно, — заявила бабушка, а дед подумал: «Теперь понятно, почему не появляется второй озорник: небось мажет шевелюру маслом, волосенки распрямляет...»
Дед попал в точку. Ничего страшного с Педро не случилось, только ему все время чудился запах паленого, да еще эти кудряшки... С утра он принялся мазать голову всеми подряд кремами, мазями и лосьонами, какие нашлись в доме. К вечеру, устав от безуспешной борьбы, он надвинул на уши шляпу и отправился к другу.
Дамиан пребывал в мрачном состоянии духа. Волосы на его голове кудрявились ничуть не меньше, чем у Педро. Поэтому Педро сразу догадался, что приятель не только его разоблачил, но и сам попал в ту же ловушку.
— Скажи, пожалуйста, зачем тебе понадобилось лезть в мою комнату и открывать шкатулку? — угрюмо спросил Дамиан.
— Зачем, зачем... Я думал, там есть что-нибудь такое, что нам поможет... что нам подскажет, как найти велосипедистку!
Дамиан немного смягчился:
— Что будем делать?
— Пошли искать. Времени у нас всего неделя.
— Почему неделя? Ты что-нибудь узнал?
— Узнал, как же! Через девять дней в школу. Как начнут задавать! Не до поисков будет.
— Ой, правда... Давай прямо завтра пойдем?
— Погоди, пусть волосы сперва разовьются. Не могу я ходить в таком виде.
— Ничего, будем в шляпах. Кстати, ты не пробовал кокосовым маслом? Мне здорово помогло.
— С моими труднее. Они у меня и так немножко вьются... Ладно, пошли завтра. Скажем, что идем искать Роджера-Кактуса.
— Лучше ничего не говорить. А то дед... сам знаешь! Уйдем потихоньку. Да, возьми свой нож. Лучше держать его подальше от шкатулки.
Педро осмотрел нож. Ножик как ножик, лезвие в полном порядке, и вид вполне невинный. И не подумаешь, что он способен забросить человека на потолок.
В эту ночь Дамиану не спалось.
Опасаясь, что в комнату внука опять ударит молния, бабушка отправила его спать на веранду. Он лежал в гамаке, и его мысли непрерывно вертелись вокруг опаловой шкатулки и ее прекрасной хозяйки. Потеряв всякое доверие к своему непомерно любопытному другу, он держал теперь коробочку под подушкой. Что в ней за тайна? Что-то связанное с огромной электрической энергией... Дамиана давно интересовало все, что касалось электричества. Еще шестилетним мальчиком он приставил провод к колесу от старого трехколесного велосипедика и произвел первое в своей научной деятельности короткое замыкание. И лишь чудом не пострадал. Его завораживало могущество, которым обладал ток. Батарейки от карманного фонарика, розетки, выключатели, провода, аккумуляторы и тропические грозы занимали все его мысли. Голова его была полна замечательных идей. Однажды он задумал сделать лейденскую банку и носить ее на спине постоянно: идя в школу, бегая по дому, лазая по деревьям, прыгая на одной ножке и делая уроки. Вся эта двигательная деятельность должна была, по его мнению, вызвать накапливание в банке электрических зарядов. Потом он собирался подключить к банке телевизор или радио, что позволило бы, по его подсчетам, сэкономить тысячи киловатт электроэнергии. К сожалению, реализовать эту богатую идею так и не удалось.
Потом родилась гениальная мысль соорудить громоотвод. Ее пришлось держать в глубочайшей тайне. Посвящен был только Педро, который дал страшную клятву хранить молчание. Однако и этот замысел остался в проекте, поскольку стало ясно, что после установки громоотвода на крыше родного дома громы и молнии неслыханной разрушительной силы, посылаемые дедом и бабкой, обрушатся на светлую голову Дамиана. Одним словом, пришлось временно ограничить эксперименты получением электрических разрядов с помощью бабушкиного гребня.
И вот теперь Дамиан столкнулся с поразительным, необъяснимым, таинственным явлением. Казалось бы, обыкновенная коробочка... Надо сказать, что события последних двух дней некоторым образом поколебали его твердые научные взгляды. Он даже поймал себя на мысли, что готов поверить в волшебство, способное обуздать силы природы и помочь отыскать и спасти прекрасную велосипедистку! А стоило ему так подумать, как в голову сама собой полезла всякая чертовщина. Ему представилось, что шкатулка наполнена когтями черных кошек. Он достал ее и тряхнул. В темноте она слегка светилась. Нет, скорее, там горсть кладбищенской земли. Ведьмы, оборотни и привидения так и мельтешили в его воображении...
А в доме напротив ворочался в постели Педро-Крокодил, снова и снова переживая потрясение, испытанное накануне, и тоже ломая голову над секретом, заключенным в каменной коробочке. Но еще больше Педро занимала непонятная связь, существовавшая между ним, Дамианом и красным велосипедом. Неужели знахарка действительно могла причинить им зло, потому что владеет их науалем, да еще так гордо на нем разъезжает? До вчерашнего дня он верил почти во все чудеса, о которых болтали в деревне. Особенно с того злосчастного случая, когда сразу после встречи с черной кошкой он полез на дерево, свалился и сломал руку. К тому же два дня спустя он поехал кататься на лодке с Дамианом и дедом Либором и увидел такое, отчего его склонность к предрассудкам необыкновенно окрепла. Плыли они, плыли, и вдруг дед ему говорит:
— Глянь-ка, это твоя душа-близнец, твой науаль!
Из воды медленно вылезал молодой крокодил. Педро пригляделся и замер: крокодил полз по берегу, приволакивая поврежденную переднюю лапу. Это происшествие имело еще одно последствие: Педро превратился в страстного защитника животных. Роджера-Кактуса он почитал как умнейшего представителя фауны и открыл для себя, что попугай — это душа-близнец какого-нибудь благородного столетнего кабальеро.
А теперь птичка улетела, и он горевал о ней не меньше старого Либора. Ну ничего, завтра они отправятся на поиски. Для Дамиана, конечно, важнее найти велосипедистку — Педро, правда, подозревал, что на самом деле его приятеля больше волнует сам велосипед... Сколько тайн! А вдруг эта тетка действительно могущественная волшебница? Да еще злая? А что, очень даже может быть, судя по этой дьявольской коробке. Он вынул свой новый ножик. Вот это да! Стальное лезвие светилось! Неужели нож заколдовался? Вряд ли. Педро держал его в специальном антимагическом футляре из кожи кабана. Нет, это не колдовство... В сознании Педро происходили процессы, прямо противоположные тем, которые мучали Дамиана. Там внутри какое-нибудь устройство — электрическое или магнитное, а может, даже ядерное! Одним словом, что-то научное.
Он повертел нож в руках. Свечение то ослабевало, то снова усиливалось. Педро заметил, что стоило направить острие в сторону заднего двора, как свет от лезвия, совсем было угасший, разгорался с новой силой.
Он вскочил и выглянул в окно. А что, если?.. Нужно проверить. Педро выпрыгнул во двор и пошел туда, куда его вело странное свечение. И оказался на веранде соседнего дома, где Дамиан в своем гамаке делал безуспешные попытки заснуть и так был погружен в свои мысли, что даже не заметил появления приятеля.
«Шкатулочка-то при нем», — подумал Педро. Лезвие светилось вовсю.
Вот оно что! Нож превратился в некое подобие магнитной стрелки, и его лезвие, светясь, указывало туда, где находилась опаловая шкатулка.
Что-то вроде опытов с магнитом, которыми увлекался Дамиан. А он-то, болван, никогда этим не интересовался! Педро повернулся и на цыпочках пошел обратно. Засыпая, он принял решение овладеть всесторонними научными знаниями, прежде чем приступать к изучению основ магии. По крайней мере, тогда он сможет отличать настоящее колдовство от обыкновенного фокуса.
По дороге к Турецкой горе у мальчишек было достаточно времени, чтобы обсудить последние события. И то ли оттого, что воздух был наполнен озоном, то ли от приподнятого настроения, то ли в предвкушении предстоящих трудностей, но оба были крайне вежливы и предупредительны и даже ни разу не поспорили. К вечеру они дошли уже до гранитного подножия горы, и начался путь вверх по склону. По той самой, страшной, дороге. При их появлении какие-то серые птички испуганно порхнули в стороны, и тут же над головой у ребят закружилась огромная ворона:
— Драк-драк-драк!
— Слыхал?! — вскрикнул Педро. — Она сказала: «Дра-миан»!
— А по-моему, «Пе-дра», «Пе-дра»... Вроде как с иностранным акцентом.
Они вошли в окутанный туманом лес. Здесь стояла тишина, как будто клочья тумана, зацепившиеся за ветви деревьев, клубящиеся между валунами, ползущие по дороге, приглушали щебет птиц и жужжание насекомых.
— Я слыхал, что самое трудное будет, когда кончится лес, — припомнил Дамиан.
Так говорили в деревне; только непонятно, откуда могли об этом узнать, если никто и никогда не возвращался с Турецкой горы? Не считая, конечно, доньи Хертрудис. Но и она не могла ничего рассказать, проехала по деревне на всех парах и исчезла.
— Драк-драк-драк! — раздалось у них над головой.
— Опять эта птица!
— Вот видишь, все-таки «Дра-миан»!
— Вовсе нет. «Пе-дра», «Пе-дра»!
Но спорить почему-то не хотелось, и мальчики пошли на взаимные уступки:
— Она то «Пе-дра» прокричит, то «Дра-миан».
— Ты прав, только сначала она прокаркала «Дра-миан», а потом уже «Пе-дра»...
Пока они обсуждали этот жизненно важный вопрос, наступила ночь. Они устроились на ночлег на обочине дороги и уже начали засыпать, когда Педро вдруг взяло сомнение:
— Послушай, а откуда эта ворона знает наши имена?
— Правда, откуда? Знаешь, может, она не то совсем кричала? Я, честно говоря, никакого «миан» не слышал.
— И «Пе» тоже не было. Нам просто послышалось что-то похожее. Но не успели они прийти к этому выводу, как издалека, из ночной темноты, отчетливо прозвучало:
— Дамиан-Велосипед! Дамиан!
Захлопали крылья, и уже совсем близко раздался крик:
— Педро-Крокодил! Педро!
От неожиданности ребята ухватились друг за друга и втянули головы в плечи. Так и сидели, стиснув зубы и боясь пошевелиться, пока все не стихло. Наконец, придя в себя и собрав все свое мужество, они решили обсудить положение и принять меры предосторожности.
— Давай спать по очереди. Ты спи, а я покараулю. Тут у меня часы со светящимся циферблатом, можно засекать время.
— Ладно, только, если я буду храпеть, ты меня потормоши.
— Пожалуйста. Спи давай.
— А мне еще не хочется.
— Мало ли что не хочется. А наступит моя очередь, ты и уснешь на посту?
— Ладно, я закрою глаза... Ты когда меня разбудишь?
— Минут через пятнадцать, согласен?
— Ой, так скоро!..
— Вот еще, скоро! Может, мне всю ночь тебя сторожить?
— Хорошо, хорошо, не будем спорить. Пятнадцать так пятнадцать. Минутная стрелка на фосфоресцирующих часах пробежала два деления, когда Дамиан услыхал:
— Эй, ты здесь?
— А где же еще? Ты что не спишь?
— Я стараюсь. Просто я подумал, что ты можешь исчезнуть, а я не замечу. Уж очень темно.
— Не болтай чепуху, никуда я не денусь. Ты что, меня не видишь?
— А как я тебя увижу, если у меня глаза закрыты?
— Да спи ты!
— Не ори!
— Извини.
— Ладно, до завтра.
— Ну уж нет, тебе осталось двенадцать с половиной минут!
— Тогда до скорого.
— Баиньки, Педро, веселых тебе снов.
— Спасибо, тебе того же.
— Ты что, очумел? Какие сны, если я на карауле? Пожелай мне лучше спокойного дежурства.
— Ладно, желаю тебе надежуриться всласть.
— Вот так-то лучше, спасибо. Я подумаю, что тебе на это ответить.
— Считается, что я сплю, а ты при этом рта не закрываешь.
— Извини, больше не буду.
Воцарилось молчание. Но ненадолго. Не прошло и четырех минут, как раздался жалобный голос:
— Ну не могу я заснуть! Закрою глаза — темно, открою — еще темнее.
— Не открывай.
— Не могу удержаться.
— Ты заснешь наконец? Имей в виду, караулить в такой темнотище не так-то просто, а скоро твоя очередь.
— А спать, думаешь, просто?
— Не смешно.
— Да? Давай сейчас поменяемся и посмотрим, как ты уснешь!
— А-а, чего захотел! Тебе осталось спать всего шесть минут. Не буду я с тобой меняться.
— Как хочешь.
— Слушай, ты заснешь когда-нибудь?
— Ты чего командуешь? Вот возьму и не засну!
— Ну и не надо. А я не буду караулить.
— Пожалуйста, мне-то что!
— А мне тем более.
Кажется, назревала ссора. Противная и бессмысленная. И тут под самым носом у спорщиков раздался оглушительный звон. Мальчишки дружно вздрогнули, и Педро с криком «мама» нырнул в кусты, а Дамиан вскочил, раздираемый противоречивыми желаниями: то ли броситься вслед за другом, то ли плюхнуться животом на отлетевший в траву будильник.
— Чертова тикалка! — ругался Педро, с трудом переводя дыхание. Дамиан корчился от смеха, каялся и клялся больше никогда не брать в поход такие шумные часы. Потом обнаружилось, что во время переполоха потерялся шарф Дамиана, которым он в начале своей караульной службы обмотал горло. Падая на орущий будильник, Дамиан успел только заметить, что шарф взлетел и запорхал, как летучая мышь. «Ничего, — подумал он, — завтра утром поищу».
После пережитого испуга нечего было и думать о сне. Ребята решили этой ночью не смыкать глаз и быть готовыми мужественно отразить любое нападение. Но в полночь глаза у них начали слипаться, и, когда полная луна выглянула из-за кудрявой тучи, они уже крепко спали.
 |
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |