"Р.Яров. Пусть они скажут" - читать интересную книгу автора

- А! Да, да... - Он посмотрел в направлении любезно протянутой руки
соседа и увидел на стене возле одной из башен операторское оборудование и
группу людей в современных костюмах. Один из них выделялся: стоя в
полукольце остальных, поворачиваясь то к одному, то к другому, говорил,
жестикулируя, показывал, очевидно, место в готовящемся бою. Это
продолжалось довольно долго, - потом все разошлись на исходные позиции и
замерли. Притихли и зрители. Наконец режиссер подал знак; все сразу пришло
в движение. Откуда-то взялись плоты; храпя и оступаясь, кони стали входить
на них. Один за другим плоты пошли через реку; стрелы полетели в
осажденных. Оператор повернул аппарат; оставшиеся на пологом берегу стали
втаскивать на громадный плот осадную башню.
- И это все? - повторял Кузнецов. - Все?
Его трясло, воспоминание разгоралось все ярче, и он видел, что
представленная сцена при всем правдоподобии отличается от того, что было на
самом деле. Не хватало важнейшей подробности битвы, решившей исход ее. Он
не удержался. Прорвавшись через цепочку ограждения, не замечая машущих
сзади людей, он побежал к вождю кочевников, стал сбиваясь говорить о том,
как правильней надо было бы организовать съемки. Тот слушал с удивлением,
пожал плечами и сказал: "Я тут ни при чем; обратитесь к режиссеру".
Кузнецов глянул на стену и увидел прыгающего от бешенства человека. Кто-то
взял Кузнецова за рукав. Он обернулся. Милиционер тянул его, говоря: "Не
хулиганьте, гражданин. Не мальчишка. Пройдемте с площадки". Они вышли, и
Кузнецов затерялся в толпе.
Съемки продолжались еще недолго. Начало темнеть; режиссер взмахнул
рукой; побежденные и победители стали прикуривать друг у друга. Пять
больших автобусов выехали из-за укрытия. Больше смотреть было не на что;
Кузнецов отошел и сел на первую попавшуюся скамейку. Все, что он видел
сегодня, было красиво, правдоподобно. Но где же те люди, что стояли на
стене под низким осенним небом - не в нарядных, только что из костюмерной,
одеждах, а серые, замызганные, пришедшие как могли? У искусства есть
специфика: оно не может отобразить всю полноту жизни. Кузнецов слышал об
этом. Но стремиться должно. Здесь же этого нет. Как взяли город - штурмом
или хитростью - деталь по прошествии стольких веков как будто
незначительная, но в ней ключ к правильной подаче давным-давно исчезнувшей
жизни. Через подземный ход, забытый победителями, ушли последние защитники
крепости - и среди них тот, чьи воспоминания передались Кузнецову. Они
унесли с собой летопись, и благодаря им вся предыдущая история города не
исчезла из списка людских дел. Они не забыли места, где стоял город, и
вернулись туда, как только схлынула волна нашествия. Они пробирались по,
бесконечным темным лесам; начиналась зима, и они спали под деревьями
вповалку, чтоб было теплей. Они любили друг друга, как только могут любить
люди, вместе спасшиеся от смертельной опасности. Да, вот что надо было бы
показать - этих землепашцев, рыбаков и охотников, их мир- скудный и
богатый, их мысли, их представления, их ум и их хитрость, наивность и
глубину.
Вечером Кузнецов пошел в библиотеку. Он взял сначала сценарий фильма.
Молодой князь, пылкая любовь, прерванная нашествием. Его подвиги...
И.безликим фоном - живущие и создающие жизнь люди. Их даже нет в сценарии,
они - на усмотрение режиссера.
Кузнецов взял труды по истории. Скудно, скудно.