"Бруно Ясенский. Человек меняет кожу (Роман)" - читать интересную книгу автора


Бруно ЯСЕНСКИЙ

ЧЕЛОВЕК МЕНЯЕТ КОЖУ




ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Поезд медленно причалил к платформе. Сразу со всех его пор хлынули люди
и, обгоняя друг друга, стремительно побежали к выходу. Кларк переждал, пока
схлынет первая волна, взял в каждую руку по чемодану и вышел на перрон.
Большие часы показывали десять утра.
Очутившись на ступеньках вокзала, он поставил чемоданы, неодобрительно
посмотрел на вертевшегося поблизости оборванного парня, зачарованного
ослепительной желтизной чемоданной кожи (в вагоне предупреждали, что на
вокзалах немилосердно обворовывают доверчивых иностранцев), и, распахнув
пальто, достал бумажник. На листке русскими буквами был написан адрес
гостиницы. Кларк, не отходя ни на шаг от чемоданов, жестом подозвал
носильщика и, передав ему записку, показал на единственное такси.
Однако, прежде чем подоспел носильщик, более счастливые уже завладели
такси, и только минуту спустя носильщик вернулся на подножке пролётки,
запряжённой тощей рыжей лошадью, похожей на скрипку. Извозчик взвалил
чемоданы на козлы и стегнул лошадь. Скрипка издала странный басовый звук,
махнула костлявым грифом и засеменила вдоль площади.
Кларк, рассевшись в непривычно узком экипаже, снял кепку, подставляя
тёплому ветру рыжеватые волосы, нагладко приутюженные к черепу. Недавняя
досада рассеялась, не оставив следа, и он с весёлым любопытством
рассматривал свой фантастический экипаж, площадь, перспективу моста и тень
каменной триумфальной арки -- гигантский лук, пронзённый улетающей в
бесконечность стрелой проспекта. На арке шестёрка вздыбленных коней,
запряжённых в колесницу, мчалась из города, вот-вот готовая сорваться на
звонкую гладь проспекта.
Пролётка неторопливо пересекла тень арки, и Кларк, окинув взглядом
своего рысака и торжественно возвышавшийся зад возницы, подумал, что его
пролётка, запряжённая скрипкой, есть не что иное, как эта поднебесная
колесница, сорвавшаяся в реальность. Он рассмеялся во всё горло, к немалому
удивлению извозчика, застывшего с поднятым вверх смычком.
Они въехали в город рысью.
По обеим сторонам проспекта бежали дома. От природы сутулые и
низкорослые, они упрямо поднимались вверх на обтёсанных ходулях лесов. Это
не была улица, как все другие улицы мира -- незыблемые овраги домов. Это
смахивало скорее на весёлый парад физкультурников: дома двигались, на их
плоские плечи карабкались новые этажи. Тротуары были завалены строительным
материалом, и люди суетились на тротуарах и лесах, обрызганные солнцем, как
известью.