"Бруно Ясенский. Человек меняет кожу (Роман)" - читать интересную книгу автора

приставший к ним нефтяной запах и вопросительно смотрел на собеседников.


ПАУЗА ПЕРВАЯ. О ФАКИРАХ

Широким разливом течёт степь. Чёрными медузами плывут по её поверхности
одинокие юрты. Жирной рыбой плещутся в траве рыжие суслики, брюхатые, как
кувшины. Протяжно свистят суслики, подражая ветру, и прислушивается к их
свисту ветер, затаившийся неподвижно в стеблях травы.
Широкой песчаной дельтой раскинулся город Актюбинск. Песчаными реками
текут улицы в низеньких глиняных берегах. Медленно проплывают навьюченные
телеги, запряжённые верблюдами. Широкой дельтой уходит город в степь, в
тишь, в жёлтое марево.
Побежали по степи одинокие мохнатые всадники, спазмами великого страха
подкатили к горлам аулов. Появилась над степью невиданная птица. Тень её
громадных крыльев скользит, покрывая всадника с лошадью, и её гортанный
клекот, обгоняя коней, перехлёстывает через отдалённые становища.
Прилетела птица к городу Актюбинску. Три раза облетела его кругом и
села в степи. И видели пастухи, притаившиеся в траве, как слез с птицы
небольшой человек, как подобрал его подоспевший автомобиль и увёз в
город...
Лётчик весь день носился над степью. Через полгода по этим местам
должна была пройти большая воздушная линия. Вслед за лётчиком шли уже люди,
чтобы выбрить в степи круглые лысины площадок и аэродромов. Лётчик летал
весь день и устал, как лошадь. Ему хотелось спать, а ночевать было негде.
Тогда к самолёту подъехал секретарь райкома и забрал лётчика ночевать к
себе.
Секретарь был холост. В доме его пахло одиночеством: и эмалированный
чайник, и чашки, и запыленные стёкла окон смотрели неприветливо-хмуро, не
приласканные женской рукой. Секретарь три года безвыездно просидел в степи,
пожелтел и порос колючкой. Всю дорогу секретарь молчал и тихо посвистывал.
Передразнивая его, вдогонку автомобилю ядовито посвистывали суслики.
За ужином секретарь вдруг разговорился, и лётчику стало приятно, что
надо сидеть и слушать, не перебивать и не разговаривать самому: слова,
накопленные за три года, пошли шипучей струёй, вытолкнув плотную пробку
молчания. Секретарь говорил о своём районе, говорил цифрами, и это были
цифры астрономические. Выходило, что фосфоритов его района хватит на весь
Союз, что нефтью можно мир затопить.
Лётчик молча оглядывал комнату. Вся комната завалена книгами -- и все о
нефти. Откуда в пустыне нефть? Не свихнулся ли парень от безлюдья?
Не выдержал лётчик, спрашивает:
-- Это вы читаете?
-- Я, -- говорит секретарь и смотрит на лётчика упорно и сурово.
У лётчика от этого взгляда холодок по спине пробежал.
-- И что же, все прочли? -- говорит, чтобы прервать непонятную тишину.
-- Да, всё прочёл, но только мне это мало помогает.
И начал секретарь жаловаться: центр ему не сочувствует, хочет разведки
в его районе прекратить, а он упорствует, что нефть есть.
Лётчик из деликатности слушает: пусть душу отведёт на новом человеке.
Говорили так часов до двух. У лётчика от усталости в глазах двоится.