"Лев Иванович Яшин. Записки вратаря " - читать интересную книгу автора

вратарскую площадку. Мне прошлось кинуться ему в ноги, и, поймав мяч, я
получил такой страшный удар ногой в голову, что минуты полторы пролежал без
сознания.
Следующая возникла в середине первого тайма. Судья назначил штрафной в
нашу сторону, указав на точку метрах в восемнадцати от ворот, у угла
штрафной площадки. Выстроилась "стенка". Я посмотрел, - казалось, вроде бы
все в порядке: "стенка" закрыла одну сторону ворот, я - другую. Свисток...
Удар... Все происходит почти одновременно, одно от другого отделяют
считанные мгновения. Считанные, но все-таки отделяют. И достаточно было
кому-то, стоявшему крайним в нашей "стенке", броситься навстречу удару, как
чилийский нападающий Санчес успел заметить эту возникшую на неуловимый миг
щель и тут же отправил в нее мяч, который и влетел в дальний от меня верхний
угол ворот.
Слов нет, Санчес продемонстрировал высокое искусство, но готов держать
любое пари: повтори он этот удар сто раз, в девяноста девяти случаях мяч
пролетел бы мимо цели.
Между этим, вторым, и следующим, третьим, годовым моментом на поле,
казалось, была только одна команда - советская. Чилийцы оборонялись
беспорядочно, панически, как в лихорадке. Увы, немного извлекли мы из этого
превосходства - всего один гол, но счет все же выровнялся, стал 1:1, а при
том, что мы полностью доминировали, и этот гол выглядел, как предвестник
крупной победы.
Третья опасность у моих ворот возникла после перерыва. Чилийский
полузащитник Рохас подхватил мяч на своей половине поля и повел его вперед.
Вот он прошел центральный круг и неторопливо приближается к воротам. Идет
себе и идет, и никто ему не мешает. Остальные чилийцы прикрыты, мяч отдать
некому, наши, и не беспокоятся. Я сразу почуял недоброе и крикнул
Масленкину: "Толя, иди на него!" А Толя, хоть и не выпускает Рохаса из поля
зрения, вместо того, чтобы атаковать, отступает и отступает. Когда чилиец
беспрепятственно добрался почти до штрафной, он вдруг пробил без подготовки
метров с двадцати пяти. Не ожидали этого удара ни я, ни другие. Другие-то
ладно, а я обязан был ждать. Поздно спохватился, прыгнул за мячом, но
достать его уже не смог, и мяч, летевший на метровой высоте, проскользнул в
ворота рядом со штангой.
Мы снова наступали, снова трещали стойки чилийских ворот, снова
казалось, будто наших игроков на поле вдвое больше, чем чилийцев, но еще
одного мяча забить мы так и не сумели и выбыли из чемпионата.
Не стану описывать свое состояние. Наверное, и без этого его нетрудно
себе представить. Ни тренер, ни игроки меня не упрекали. Наоборот, все
говорили, что мячи мне забили трудные, такие никто, пожалуй, не взял бы,
вспоминали первые матчи, в которых довелось мне несколько раз выручить
команду, ругали самих себя за то, что не сумели забить пяти-шести верных
голов.
Меня все это не утешало. Даже, думал я, если забитые мячи и верно
трудные, разве я не обязан был их отразить? И не только трудные, но даже
"мертвые"! Для этого и включили меня в сборную. А вспоминать прошлые заслуги
да чужие ошибки - это самое последнее дело...
Самолет на Москву улетал из Сантьяго, нам удалось побывать на
полуфинальном матче Бразилия - Чили. С тяжелым сердцем наблюдали мы за
игрой. Чилийцы проиграли 2:4. Преимущество бразильцев было велико, хотя Пеле