"Карл Ясперс. Стриндберг и Ван Гог" - читать интересную книгу автора

видоизменившееся, эта фиксация на одном истолковании, это окончательное и
катастрофическое "открытие" измены и затем быстрое его забвение, эта
непоследовательность поведения, не просто обнаруживающего склонность к
преувеличениям, которая понятна, как она понятна у психопатов, а имеющего
тот, пока еще легкий, оттенок собственно "сумасшедшего", который на этой
стадии болезни так трудно уловить. С особенной ясностью эта новая атмосфера
проявляется во второй половине "Исповеди", а заключительный рассказ о
времени после 1886 года содержит решающие свидетельства.
Начало подобного процесса зачастую растягивается на долгие годы; в это
время отделить здоровое от больного трудно. Нормально-понятная ревность и
шизофренический бред, объяснимое недоверие и шизофренические подозрения
преследований в это время естественным образом переплетаются друг с другом.
Неспециалисты вообще не воспринимают больных в этой стадии в качестве
сумасшедших, как, впрочем, и много позже, когда болезнь уже становится
несомненной, многие по-прежнему считают их здоровыми. Близкие заболевших,
по-видимому, угадывают душевную болезнь, но не могут ее выявить, а знакомые
и друзья убеждают их, что человек "явно" совершенно здоров. Психиатр, по
всей вероятности, мог бы в ходе тщательного обследования (если больной готов
откровенно ответить на задаваемые вопросы) определить наличие заболевания,
но даже и он при этих первых проявлениях порой вынужден оставлять вопрос
нерешенным; впрочем, возможность вмешательства при первых проявлениях
болезни предоставляется психиатру лишь в очень редких случаях. Человек может
быть долгие годы в целом здоров, и лишь изредка, словно зарница на
горизонте, мелькнет в нем проблеск того, что позднее захватит его целиком.
При этом типе заболевания содержание переживаний и взаимосвязи болезненного
характера еще и потому остаются в столь значительной мере понятными, что
болезнь подтверждается не столько описанием этого содержания или поведением,
сколько выявлением комплекса психологически совершенно не зависящих друг от
друга пограничных симптомов, которые только в совокупности составляют
картину болезни. Случай Стриндберга ясно показывает, как долго симптомы
душевной болезни такого типа могут оставаться единичными. Последующее
развитие очерчивает контуры болезни более резко; вначале же приходится на
протяжении долгих лет отыскивать сравнительно редкие явления, доказывающие
наличие болезни, но и они доказательны не порознь, а лишь в своей
совокупности. Притом эти явления настолько сплетены с другими, совершенно
аналогичными, но невинными и психологически нормально-понятными, что
непсихиатр в отношении отдельных феноменов, по-видимому, всякий раз
принужден был бы с удивлением спрашивать, как это можно связывать с какой-то
душевной болезнью. Я указываю на длительность этого переходного времени
намеренно, чтобы показать реальность такой, как она есть. Было бы слишком
просто упомянуть лишь поздние, совершенно грубые симптомы, диагностировать
болезнь и отнести ее начало в некое неопределенное прошлое. Но это было бы
не слишком интересно. Не бывает так, чтобы сегодня человек был здоровый, а
назавтра стал душевнобольным; так просто: одно или другое - здесь не бывает;
в человеке может долгое время совершаться медленный переход, как это было со
Стриндбергом. И только выявление стадийности этого перехода дает истинную
патографическую картину.

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ И БЕГСТВО