"Август Ефимович Явич. Севастопольская повесть " - читать интересную книгу автора

людей из народа.
В конце 20-х - начале 30-х годов А. Явич пишет много. В 1927 году вышел
его роман "Путь", который вызвал интерес М. Горького. В 1935 году Р. Роллан
прочел только что вышедших "Сыновей" и написал А. Явичу, что его тронула
"художественная зрелость, психологическая глубина, эмоциональная
насыщенность и мастерство". (Оба эти романа были как бы черновыми вариантами
и подступами к более позднему роману - "Андрей Руднев (Утро)",-который
писатель считал одной из главных своих книг.)
В те годы А. Явич много ездит по стране, и эти поездки дают ему
материал для новых рассказов и повестей. Среди них - цикл "Калмыцкая степь"
(1940), в котором запечатлены колоритные нравы калмыков, выведены
своеобразные люди с особым укладом жизни и особенным мировосприятием.
После войны он пишет "Севастопольскую повесть" (1948) - рассказ о
последнем дне батареи, которая до последнего снаряда и последнего человека
дралась с фашистами. Один из персонажей повести, фронтовой корреспондент
Озарнин, схож с самим писателем, и можно предположить, что в нем есть
автобиографический материал. Есть он, видимо, и в Озарнине из "Маленького
романа" (1945) - повести о драматической, нервной, дерганной влюбленности
двух очень не похожих, очень не подходящих друг другу людей...

* * *

Главные персонажи многих книг А. Явича - люди, близкие друг другу по
своему нравственно-психологическому типу. Это романтики, идеалисты - в
житейском смысле этого слова, - люди, которые смотрят на мир сквозь призму
своих идеалов и резко делят его на свет и темь - то, что близко их идеалам,
и то, что враждебно им. Чувства обычно больше правят ими, чем разум, и
восторженный идеализм - их основной психологический двигатель.
Таков поначалу и Андрей Руднев из "Утра" (1956). Этот роман А. Явич
писал десять лет, а готовился к нему около тридцати, с первых своих
писательских шагов.
Андрей - журналист большевистской газеты. У него особый романтизм -
революционно-якобинский, и даже газетный псевдоним у него - Якобинец. В
начале гражданской войны он добровольцем уходит в армию, и вот - его первый
бой, бой-хаос, бой-сумбур, бой-столпотворение.
Цепи врагов идут на окопы, и вспышка чувств кидает Андрея первым в
контратаку. Он срывается им навстречу, но тут же в нем вспыхивает другой
импульс: "...злобное, неодолимое омерзение к войне, к смерти, ко всему тому
чудовищному, враждебному человеческой природе, что делалось на этом
разрытом, истоптанном, исковерканном поле".
И, оглушенный этой вспышкой, он вдруг кинулся бежать - "бежать от этого
ужаса, когда люди, ничем не отличающиеся друг от друга - ни одеждой, ни
языком, - опьяненные жаждой крови и убийства, сейчас же, вот сию же минуту
ударят в штыки".
Это - одна из ключевых сцен романа, та самая острая ситуация, которая,
как рентген, просвечивает глубины характера и, как увеличительное стекло,
укрупняет все в человеке - его доблести и слабости, достоинства и изъяны.
Чувства Андрея легче всего назвать первым страхом новичка, трусостью
дебютанта. Наверно, доля такого страха в них есть, но главное тут - страх не
за себя, а за других, "за человечество"; это ужас перед смертоубийством,