"Август Ефимович Явич. Севастопольская повесть " - читать интересную книгу автора

* * *

Человек идеальных устремлений, который смотрит на жизнь через призму
своих идеалов, - самый частый герой писателя. У этого психологического вида
есть разные социальные разновидности. На одном краю шкалы стоит здесь
человек революционного действия - Андрей и очень похожий на него Вадим
Корнёв; на другом - романтический утопист Родион Аникеев или более
реалистический и более созерцательный Алеша Корнёв.
Все они, но каждый по-разному, мечтатели и идеалисты, которые хотят
перестроить жизнь согласно своим идеалам. Они стоят в ряду главных в те
времена носителей человеческих идеалов, а Андрей объединяет ценности
общечеловеческие и революционно-пролетарские (которые также несут в себе
общечеловеческие ценности). В сопряжении этих двух громадных потоков -
особая всемирно-социальная роль людей такого типа, их неповторимый вклад в
историю. К ним относились многие интеллигенты большевики и многие люди из
творческой интеллигенции. Не случайно фигура такого объединителя (в самых
разных ее вариантах) стоит в числе основных героев советской литературы.
Слить два эти потока - дело огромной исторической трудности. Легче -
хотя тоже непросто - отыскать то, что в них совпадает. Куда мучительнее
найти то, что несовместимо, что не уживается друг с другом, - особенно в это
бурное время.
Звено этого мучительного поиска - первый бой Андрея. Два полярных
идеала бьются в таких случаях в душе человека, и один из них надо отсечь. И,
отсекая его, отсекаешь не просто "идею", а живую плоть души.
Время было жестокое - война, и общечеловеческие идеалы (чаще всего
"мирные") пропускались сквозь фильтры военно-революционных, пролетарских.
Поэтому в сплаве их решительно преобладала "военная" сторона, а "мирная"
стояла на заднем плане. Только спустя годы мирный пласт начнет расширяться,
и уклоны, рожденные атмосферой войны, пойдут на спад.
Андрей в "Утре", Вадим в "Корневых" проходят именно этот, военный,
этап. Они - аккумуляторы всечеловеческой культуры, и, спотыкаясь, падая, они
смыкают ее с новой, только что рождающейся культурой - с революционным
действием масс.
Августа Явича постоянно занимает, как в те годы создавался сплав
всечеловеческих ценностей с революционно-народными. Это подспудная почва, на
которой действуют главные герои его последних книг, причем с каждой новой
книгой ратоборство героев все больше происходит на этой арене: в "Родионе" -
больше, чем в "Утре", в "Корневых" - больше, чем в "Родионе".
Творчество А. Явича, как и у многих писателей, идет волнами: бурное и
взлетное начало ("Григорий Пугачев", "Враги", "Попутчики") сменяется более
обычными книгами 30 - 40-х годов, в 50 - 60-е годы через ступеньку "Утра"
идет новый взлет к "Родиону", а за ним снова - более обычная дилогия о
Корневых.
В предсмертные годы Август Ефимович писал большую и сложную "Книгу
жизни" - сплав воспоминаний о себе и рассказов об известных людях и крупных
событиях века. Часть этой книги вышла уже после смерти писателя, в 1985
году.
"Книга жизни" не только несет в себе интересные штрихи к портретам Б.
Пастернака, А. Луначарского, М. Булгакова, А. Платонова, В. Шкловского, К.
Паустовского, Евг. Петрова, Ю. Олеши и других писателей. А. Явич протягивает