"Ив Жего, Дени Лепе. 1661 " - читать интересную книгу автора

- Господин Франсуа д'Орбэ, - доложил слуга, отступив в сторону и
пропуская гостя.
Тот отвесил низкий поклон. А когда поднял глаза, то был поражен -
впрочем, как и при каждой их встрече - почти юношеской бодростью обитателя
достославного палаццо. Облаченный в простую сутану, Поль де Гонди встал и
направился навстречу гостю с широкой благожелательной улыбкой, озаренной
блеском его черных проникновенных глаз. "Подумать только, а ведь этот
человек поверг в трепет короля Франции, отправил в ссылку Мазарини и едва не
захватил власть в свои руки; именно он был зачинщиком величайших заговоров
века нынешнего - он, бывший беглый узник Нантского замка! - сказал про себя
д'Орбэ. - Кто даст ему сорок восемь лет - да никто!"
Вынужденный бежать в Рим после разгрома Фронды, Гонди, невзирая на
бесконечные изнурительные скитания, сохранил благородную, величественную
осанку человека, любящего производить на всех достойное впечатление. Будучи
в прошлом блестящим студентом-богословом, он с неизбывным прилежанием
впитывал все, чему его учили великие хранители и проповедники веры, включая
и мягкие манеры, что вызывало к нему особое расположение. Д'Орбэ
познакомился с Гонди в минувшем году, когда архитектор жил в Риме. После
этого они часто навещали друг друга.
- Я счастлив снова видеть вас в Риме, дорогой д'Орбэ! Когда приехали?
Доставила ли вам поездка удовольствие? Какие вести привезли из нашей
столицы?
Архиепископ крепко сжал руки Франсуа д'Орбэ в своих ладонях. Несколько
растерявшись после такой скороговорки и премного удивившись неожиданному
проявлению доброжелательства, архитектор не знал, с чего начать.
- Тысячу раз благодарю за то, что приняли меня сегодня утром,
монсеньор. Рад снова встретиться с вами в этом городе и, главное, видеть вас
в добром здравии.
- Садитесь же, - сказал Поль де Гонди, указывая на кресло.
- Монсеньор, я прибыл, как мы и условились, чтобы показать вам эскизы
росписи ширм, которые вы пожелали видеть, - проговорил архитектор, достав из
сумки свитки и передавая их архиепископу.
- Какая прелесть, просто изумительно! - восхищался Гонди, тщательно
просматривая наброски угольным карандашом, изображавшие самых знаменитых
героев Древней Греции. - А когда вы сможете нанять мастеров, чьи таланты так
нахваливали? Теперь, после того как я увидел эскизы, мне не терпится
насладиться окончательным результатом.
- Ваше нетерпение, монсеньор, льстит мне. Думаю оправдать ваши ожидания
нынешним же летом.
- Прекрасно, замечательно! Мне говорили, будто Мазарини совсем плох? -
внезапно переменив тему, спросил архиепископ. - Неужто и в самом деле есть
надежда, что французское королевство скоро избавится от этого негодяя?
- Монсеньор, вот уже несколько дней первый министр не покидает спальни,
и, кроме того, он распорядился, чтобы секретари привели в порядок его
бумаги...
- Дабы надежней скрыть постыдные источники своего состояния! -
вспыхнув, прервал его Гонди. - Божьей милостью скоро я буду наконец отомщен
за все годы поругания. Ваши слова подтверждают мои сведения. У меня, знаете
ли, сохранились крепкие дружеские связи, ведущие до самых дверей в
королевские покои.