"Ив Жего, Дени Лепе. 1661 " - читать интересную книгу автора

(Прим. перев.).

Теперь усмехнулся Фуке.
- Довольно. Мой вам совет, господин д'Орбэ, держитесь подальше от
поэтов и остерегайтесь серьезных разговоров. Что до меня, то если б господин
де Лафонтен не оставлял меня на время в одиночестве, даже не знаю, как бы я
управлялся с делами.
- Дорогу господину суперинтенданту, дорогу!
С этим окриком кортеж вдруг резко остановился. Поднялся шум, суматоха.
Отодвинув шторку, мешавшую заглянуть снаружи внутрь кареты и отчасти
преграждавшую доступ холодному воздуху, Фуке недовольно посмотрел на
всадников, кричавших на толпу.
- Это каменотесы, монсеньор, они везут каменные глыбы, чтобы достроить
портал, - пояснил д'Орбэ.
- Но что за нужда так орать? Разве нельзя подождать, покуда люди не
посторонятся? - посетовал Фуке, задергивая шторку. - Или мы так торопимся,
что без отвратительной грубости никак не обойтись? Вот уж действительно они
делают все, чтобы народ меня невзлюбил.
Карета медленно разделила надвое кучку мастеровых, и они принялись
ворчать себе под нос. Вскоре небольшой кортеж выехал на аллею, обсаженную
молодыми каштанами, и копыта лошадей звонко зацокали по свежевыложенной
брусчатке.
- А деревья подросли, - довольно заметил Фуке, - им никакие холода
нипочем.
Секретарь, сидевший напротив министра, собрался что-то сказать,
воспользовавшись вновь установившейся тишиной, но Лафонтен сочувственно
положил ладонь ему на руку в тот миг, когда он уже раскрыл рот. Секретарь с
недоумением воззрился на поэта, подававшего ему сжатыми губами, в
полуулыбке, знак не совершать подобной оплошности. За годы общения с
суперинтендантом Лафонтен научился угадывать по определенным приметам, когда
лучше почтительно промолчать, дабы никоим образом не нарушать редкие
мгновения покоя, которые позволял себе Фуке. К числу таких примет в первую
голову относилось состояние суперинтенданта, которое Лафонтен называл про
себя "думы о Во". Ему не раз случалось наблюдать, как тот, кто был ему
другом больше, чем покровителем, вдруг погружался в раздумья по дороге из
своей резиденции в Сен-Манде, откуда он время от времени наезжал посмотреть,
как продвигается строительство замка. Подобное полузабытье наступало у Фуке
почти всякий раз, когда карста замедляла ход, прежде чем повернуть направо,
к огромным решетчатым воротам из кованого железа, украшенным гербом
суперинтенданта.
Поток света хлынул в дверцу кареты, едва форейтор распахнул ее и
принялся торопливо раскладывать подножку. Ослепленные пассажиры еще
мгновение сидели неподвижно, потом Фуке привстал, собираясь выйти из кареты.
Один за другим все четверо пассажиров ступили на землю. Лафонтен,
спустившийся последним, почувствовал, как холодом ему обожгло лицо. Видя,
что Фуке замер на месте, он тоже обратил свой взгляд на величественный
силуэт замка. Изящество сооружения подчеркивалось толщиной прутьев решетки,
сквозь которую гости любовались открывшимся видом. В ярком свете сияла
резная отделка фасада, а чуть ниже солнечные лучи сливались в золотистый
ореол, озарявший отдаленные сады, которые просматривались словно через