"Зое Дженни. Комната из цветочной пыльцы " - читать интересную книгу автора

наверное, около тысячи разных сортов, а Алоис выбрал именно этот. По какой
такой, черт возьми, причине?" И хотя я знала, что ни за что не отважусь
спросить его об этом, я решила стоять здесь, раздумывая над этим
бессмысленным вопросом, пока он не проснется.

За окном все еще светло, и я надеюсь, что Люси вернется до наступления
сумерек. Я кладу фотографию обратно под тетрадь. Эта фотография трехлетней
давности. Тогда я еще не знала, что окажусь здесь. Сюда я решила приехать,
когда держала в руках аттестат и раздумывала над тем, что лучше предпринять:
сразу же поступать или сначала попутешествовать. Первое я отмела
моментально, и поэтому мне показалось разумным погостить у мамы, которую я
не видела вот уже двенадцать лет.
В городе я жила в дешевой комнатке без телефона. Я решила позвонить
маме из телефонной будки. В мыслях я часто прокручивала этот разговор, но
когда оказалась в будке, мне потребовалось время, чтобы унять дрожь в руках.
Как только я услышала ее голос, все заготовленные фразы выскочили у меня из
головы, остались только комки несуразных слов. Слово "мама" и голос на
другом конце провода были двумя вещами, которые громоздились передо мной без
связи друг с другом. Я сжалась от молчания в трубке как от ударов, мертвый
кусок пластмассы застыл в руке, на несколько секунд все замерло, движение
транспорта остановилось, и люди шли мимо как в замедленной съемке.
- Кто это? - нетерпеливо спросила мама. Я услышала свой голос,
назвавший мое имя и объяснивший, что я хочу навестить ее. Мне самой это
показалось дерзостью, равносильной тому, как если бы я обратилась к
совершенно постороннему человеку с просьбой о каком-то благодеянии, и я уже
испугалась, что услышу отбой, как вдруг в трубке раздался смех, долгий смех,
который все не хотел прекращаться.
- Мне звонит моя дочь и спрашивает, можно ли ей меня навестить?
Она сказала это таким тоном, словно считала меня заторможенной, и я
объяснила, что спустя двенадцать лет не хотела свалиться как снег на голову,
но она опять рассмеялась из-за этих двенадцати лет и несколько раз
переспросила, действительно ли прошло уже столько времени. В конце концов
она уверила меня, что двери ее дома всегда для меня открыты. Я вернулась в
свою комнату и стала укладывать вещи.

Вот уже несколько часов я борюсь со сном. Переключаю телевизор на
фильмы со стрельбой и криками, лишь бы этот шум прогнал сон. Не хочу
пропустить, когда вернется Люси. Меня не покидает чувство, будто что-то еще
должно произойти.
Не помню, сколько детективов я сегодня уже пересмотрела. В них то и
дело душат женщин в постели и убивают мужчин в подземных гаражах.
По быстро приближающимся шагам и легкому стуку каблуков по асфальту я
узнаю Люси. Отключаю звук и прислушиваюсь к тому, как она останавливается
перед входной дверью и ищет в сумочке ключи. Она поднимается по лестнице,
мне слышится подавленный зевок, она открывает дверь в свою комнату и снова
закрывает ее, тихонько притворив, будто боится кого-то разбудить. "Должна же
она была увидеть мерцание телевизора! Она сейчас выйдет", - думаю я, прохожу
на кухню и специально как можно громче, чтобы Люси слышала, ставлю на стол
стакан. Чтобы пройти в ванную, ей нужно будет зайти на кухню, и, лишь бы
чем-нибудь заняться, я вытираю тряпкой кухонный стол, ожидая, когда же она