"Дэвид Джерролд. В зоне сотрясения" - читать интересную книгу автора

предприимчивые тщательно составляют таблицы результатов спортивных
состязаний и диаграммы колебания курса акций, надеясь разбогатеть на этой
информации. Кое-кому это даже удается.
Я засыпаю перед телевизором, пялясь на Джека Паара в "Вечернем шоу".
Просыпаюсь в последнюю неделю апреля шестьдесят седьмого года. Такой же смог
на улицах, автомобили немного поменьше и не такие солидные; и, что весьма
радует, юбки намного короче. Но мой старый коричневый костюм совершенно
вышел из моды. Да и автомобиль - "шевроле" пятьдесят шестого года -
безнадежно устарел. Это сразу выдает, что я странствующий времепутаник.
Быстро завтракаю в продовольственном магазинчике свежими и не слишком
дорогими фруктами и направляюсь к центру. Бульвар Санта-Моника на
сегодняшний момент представляет собой безвкусно оформленную круглую площадь,
забитую книжными магазинами для взрослых, театрами и массажными салонами.
Все здания выглядят как разукрашенные дешевые шлюхи.
Голливудский бульвар смотрится еще хуже. Зловоние фимиама перекрывает
даже смог. В моду возвратились костюмы, молодежь обоих полов носит плотно
облегающие штаны и кричащих расцветок рубахи - еще не вполне хиппи, но уже
на подходе. Попадаются первые джинсы с раструбами, "дети цветов" пускают
корни в американскую землю. Надвигается лето любви.
В нескольких витринах располагаются рекламы путешествий во времени и
графику зон сотрясения; вероятно, это был лучший бизнес, чем обнародовать
план расположения домов звезд. Я заметил несколько знакомых лиц - небольшая
стайка коллекционеров комиксов, направляющихся к газетным киоскам на
Кахуэнга; вероятно, первые потребители планов сотрясения.
Рой, заметно повзрослевший за эти годы, все еще чистил туфли, только
более ловко и быстро.
- Отличные туфли, мистер Харрис, - сказал он, когда я подошел.
Он всех нас называл "мистер Харрис". Никто никогда его не поправлял.
Может быть, это был его способ отслеживать нас. Рой знал, кто мы, но никогда
не задавал вопросов и не давал советов и иногда даже отшивал посторонних
людей. "То, что вы ищете, там, наверху, нет, мистер". Нередко к нему вниз
спускалась Джорджия и вручала Рою конверт. Она никогда не вдавалась в
обсуждения почему. Я полагал, что этому она научилась от Маргарет.
Офис отремонтировали заново, теперь он более соответствовал вкусам
Джорджии. Все машинистки пересели за "IBM Selectric".[19] Кабинеты
наполнились новым офисным оборудованием, ксероксами и даже факсами. "Уютное
местечко" выкрасили в голубой цвет с белой окантовкой, штабеля коробок и
папок исчезли, переместившись на полки из темного дуба. Большую часть досье
перенесли в помещения за соседней дверью, их мы арендовали в шестьдесят
первом году, когда бумажная бухгалтерия нас достала. Прошло несколько
десятилетий, прежде чем мы смогли хранить информацию на твердых и оптических
дисках. В центре комнаты располагались все тот же стол с тяжелой столешницей
из красного дерева и кожаные кресла, выглядевшие более изношенными.
Джорджия ждала меня. Она бросила на стол такой же конверт из коричневой
бумаги, принесла еще одну бутылку "Гленфиддича", два стакана и новый свиток
Торы. Я передал ей старый свиток вместе с несколькими коллекционными
сокровищами, которые вынес из пятьдесят седьмого года. Она будет хранить их
для меня.
- Выброси свой коричневый костюм, - сказала Джорджия. - Я купила тебе
новый, темно-серый. Он в шкафу. Сшит на заказ. Прочти это досье, здесь есть