"К.У.Джеттер. Бегущий по лезвию-2" - читать интересную книгу автора

с церемонии похорон, где стоял под палящим солнцем, наблюдая, как одного из
коллег опустили в прямоугольную выемку в земле. Глупый сукин сын Гафф в
конечном итоге умудрился заполучить пулю в живот - разворотило все кишки.
Две шеренги почетного караула Управления подняли к небу закрытые серебряными
линзами глаза, выстрелили, перезарядили оружие, повернулись на сверкающих
каблуках и двинулись прочь, обливаясь горячим потом.
Когда все разошлись, Брайант остался посмотреть на медную табличку,
сиявшую на фоне грязи и мертвенно-желтой травы. Вот тогда-то он и впрямь
пожалел, что солнце иссушило его до крайности: не осталось даже сил написать
собственное имя вместо надписи на табличке. Брайант всегда не любил Гаффа.
Гость пустил струйку дыма, которая поднялась к медленно вращающему
лопасти вентилятору.
- Если бы виски было водой, ты мог бы уже доплыть до Китая.- На губах
незнакомца заиграла тонкая улыбка.
- Знаешь, что я тебе скажу? Прими участие. Облегчи участь утопающего.-
Брайант достал из стола второй стакан и наполнил его. Собеседник придвинул
стакан к себе, убрав его за пределы круга света от настольной лампы.- Пить в
одиночку-дурная привычка.
- Тогда тебе следует больше времени проводить с друзьями.
- У меня их никогда не было.- Теперь уже Брайант обнажил в улыбке
прокуренные желтые зубы, сверкнув неестественно блестящими глазами.- Только
работающие на меня бедняги-недоноски. - Еще один обжигающий глоток. -
Слишком далеко по Кривой зашли блейдранеры, чтобы быть кому-то друзьями.
Собеседник одарил Брайанта еще более холодной улыбкой.
- Они тоже на это ссылаются.
Брайант отвернулся, глядя на закрывавшие окна жалюзи. Сквозь узкие
просветы виднелись темные помещения первого этажа участка, окутанные душной,
жаркой лос-анджелесской ночью. Когда он, изнывая от жажды и полный презрения
к примитивным официальным ритуалам - "Если я когда-нибудь с ними смирюсь,
пусть меня смело выбрасывают на помойку!" - возвращался с похорон, его то и
дело обгоняли парни из элитных подразделений, высокие и точно не чувствующие
зноя в своих тяжелых ботинках и черном отполированном снаряжении. Рядом с
ними Брайант ощущал себя мелкой букашкой, и их тяжелые взгляды, точно иглы,
впивались ему между плеч. Уязвленный до глубины души, он с несказанной
радостью забился в кладбищенскую тишину своего кабинета и сдвинул на час
привычное расписание приема спиртного.
Проклятые штурмовики... те, кого он поминал с такой яростью, эти черные
ангелы в коже, уже давно покинули участок и растворились в закатном солнце.
В это время года сухие ветры снижали по ночам температуру почти до
приемлемого уровня; жители города выбирались из своих щелей, а полицейские
патрули носились по небу - наблюдая и карая...
- Тогда шел дождь,- пробормотал Брайант, глядя сквозь стекло бокала.- Я
помню...
В сознании молниями вспыхивали воспоминания: он шел к челноку, а кровь
ручейками текла к водостоку. Тот несчастный остался на месте. Пленка камеры
запечатлела его слова, простой незамысловатый совет: "Выпей за меня,
парень".
Тогда кто-то еще через улицу наблюдал за происходящим, хотя дождь
словно завесил все пеленой. Брайант глянул в зеркало челнока и заметил ее.
Он мог попросить Гаффа развернуть машину, мог вернуться и убить ее сам. Но