"Борис Степанович Житков. Пудя (детск.)" - читать интересную книгу автора

- Раз уж пришлось за штаны платить... Ах ты, дрянь эдакая! Теперь шубы,
за шубы взялся!..
И папа вытянул за ошейник Ребика из-под дивана. Ребик выл и корчился.
Знал, что сейчас будут бить. Танька стала реветь в голос. А отец кричит мне:
- Принеси ремень! Моментально!
Я бросился со стула, совался по комнатам.
- Моментально! - заорал отец на всю квартиру злым голосом. - Да свой
сними, болван! Живо!
Я снял пояс и подал отцу. И папа стал изо всей силы драть ремнем
Ребика. Танька выбежала. Папа тычет Ребика носом в хвостик - он на полу
валялся - и бьет, бьет:
- Шубы рвать! Шубы рвать! Я те дам шубы рвать!
Я даже не слыхал, что еще там папа говорил, - так орал Ребик, будто с
него с живого шкуру сдирают. Я думал, вот умрет сейчас. Фроська в дверях
стояла, ахала.
Мама только вскрикивала:
- Оставь! Убьешь! Николай, убьешь! - Но сунуться боялась.
- Веревку! - крикнул папа. - Афросинья, веревку!
- Не надо, не надо, - говорит Фроська.
Папа как крикнет:
- Моментально!
Фроська бросилась и принесла бельевую веревку.
Я думал, что папа сейчас станет душить Ребика веревкой. Но папа потащил
его к окну и привязал за ошейник к оконной задвижке. Потом поднял хвостик,
привязал его за шнурок от штор и перекинул через оконную ручку.
- Пусть видит, дрянь, за что драли. Не кормить, не отвязывать.
Папа был весь красный и запыхался.
- Эту дрянь нельзя в доме держать. Собачникам отдам сегодня же! - И
пошел мыть руки. Глянул на часы. - А, черт! Как я опоздал! - И побежал в
прихожую.
Пудю Ребик всего заслюнявил, он был мокрый и взъерошенный, и как раз
поперек живота туго перехватил его папа шнурком. Он висел вниз головой,
потому что видно было сверху перехват хвостика, который я там намотал из
ниток. Если б отец тогда хорошенько разглядел, так увидал бы все и догадался
бы, что все это не без нас. Да и теперь все равно могут увидеть. Как станут
важному назад отсылать хвостик, начнут его чистить - вдруг нитки. Откуда
нитки? А уж Ребика все равно побили...
Я сказал Таньке, чтобы украла у мамы маленькие ногтяные ножнички,
улучил время, влез на подоконник и тихонько ножничками обрезал нитки.
Все-таки осталось вроде шейки, и я распушил там шерсть, чтоб ничего не было
заметно.
Ребик подвывал, подрагивал и все лизал задние лапы. Мы с Танькой сели к
нему на пол и все его ласкали. Танька приговаривает:
- Ребинька, миленький, били тебя! Бедная моя собака! - Стала реветь. И
я потом заревел.
- Отдадут, - говорю, - собачникам. Папа сказал, что отдаст. На
живодерню.
И представилось, как придет собачник, накинет Ребичке петлю на шею и
потянет. Как ни упирайся, все равно потянет. А потом так, на петле, с
размаху - брык в фургон со всей силы. А там на живодерне будут резать. Для