"Борис Степанович Житков. Ураган (детск.)" - читать интересную книгу автора

"Они, может быть, сами в отчаянном положении и все-таки подумали обо
мне, а я о них ни разу и не вспомнил от радости".
Вся радость сразу сошла с Рене, и он, уже встревоженный, вбежал в
кабинет наместника.

Казалось, ураган дул не ветром, а ревел потоками воды с неба. Стало
темно, улицы Парижа обратились в мутные потоки. Где-нибудь сорвет вывеску и,
как листок бумаги, унесет в пространство. Улицы опустели, и только кое-где
наобум пробирался против потока запоздавший автомобиль.
Но в сквере у подножия Эйфелевой башни толпилась кучка народа. Порывы
урагана выворачивали дамские зонтики, рвали мокрую одежду. Эйфелева башня -
это железный великан; он упруго выгибался, он уперся своими решетчатыми
ногами в мощный фундамент и сопротивлялся урагану. Ветер выл в железных
переплетах этажей, и вся башня гудела. Она держала антенны беспроволочного
телеграфа - это ухо, которое услышит голос из далекой Америки, уловит мольбу
гибнущего в океане судна и затерянного в бесконечном пространстве дирижабля.
И на полмира может крикнуть Эйфелева башня: без промедления, мгновенно
электрическая волна донесет ее голос и на берега Амазонки, и в Ледовитый
океан, и в пустыню Сахары; и маленькая походная станция услышит ее мощный
голос.
В темном воздухе фосфорическим светом вспыхивали линии антенн.
А толпившиеся у станции телеграфа люди с нетерпением ждали новых
известий с дирижабля. Тут дежурили корреспонденты газет, родственники
воздухоплавателей, просто любопытные. А под землей, где была скрыта станция,
шла своя работа, и депеши со всех концов мира высокие антенны ловили и
передавали, - сейчас это был вопль о помощи с Атлантического океана, стоны
гибнущих в Средиземном море судов.
Но тех, кто стоял под проливным дождем у станции, интересовала только
судьба дирижабля 126Л.
Неподалеку от башни кафе было битком набито мокрыми посетителями. И
все-таки хлопали двери, и входили новые и новые. Все спорили, кричали, все
были так возбуждены, что незнакомые люди говорили между собой как приятели.
- Мосье! - кричал только что вошедший, с которого ручьями текла вода. -
Слушайте последнее известие: корабль поврежден, из него выходит газ, они
спускаются. Телеграмму подхватила Аденская станция и передала сюда!
Все на минуту стихли. Всем представилось, что среди урагана и тьмы
корабль падает на неведомую землю. Но сейчас же снова загудели на все лады,
обсуждая положение корабля.
- Сама мадам Жамен на станции! - кричал кто-то.
- Ура! - закричал кто-то. - Телеграмма из Джибути: Рене там.
- Ловкий малый! - кричал кто-то.
- Бросил товарищей! - перекричал все голоса какой-то военный.
И опять невообразимый гомон и крики. Так прошло полчаса, и
взволнованное море голосов начало утихать: новых сведений никто не приносил.
Вернувшийся с телеграфа человек, мокрый, как будто он только что переплыл
Сену, влез на стул и прокричал:
- Граждане! Дирижабль обещал телеграфировать каждые десять минут; вот
уже скоро час - никаких известий оттуда.
Все замолкли, и слышно стало, как потоки ливня шумели на дворе.
- Рене телеграфирует, - прибавил говоривший, - что там, в Джибути,