"Джулия Джонс. Пещера черного льда (Меч теней #1) " - читать интересную книгу автора

кольцом фортификаций, которые издали кажутся громадным птичьим гнездом
вокруг дерева. Бочонок не радует глаз - из трех обитаемых башен крепости
он самый неприглядный: нет на нем чугунного литья и свинцовой облицовки,
как у Рога, нет фигурных фронтонов и облицованных черным мрамором окошек,
как у Фитиля.
Что до Кости, самой высокой башни, увенчанной Железным Шпилем, на
который - на шестисотфутовой высоте - некогда насаживали государственных
изменников, чтобы все в городе видели их и страшились... Аш потрясла
головой. В Кость уже много лет никто не ходит. Необитаемая башня, где
царят холод и сырость, разрушается - просто чудо, что она до сих пор не
рухнула. Говорят, она уходит так глубоко в стылые недра Смертельной, что
башня содрогается вместе с горой. А вершина ее достает до облаков, поэтому
по стенам всегда струится вода - и в дождь, и в ведро. Зимой Кость всегда
покрыта тонким слоем льда. Белая, тонкая и кривая, она имеет много имен:
Зимний Шпиль, Белая Заноза, Бескровный Хрен Пентеро Исса. Аш нахмурилась.
Ката всегда расскажет какую-нибудь глупость.
Дойдя до первого лестничного пролета, Аш отважилась оглянуться. Ката,
должно быть, погасила свет, как велел ей Марафис: полоска света у нее под
дверью исчезла. Вот и хорошо, сказала себе Аш, стараясь не думать о
сопутствующих этому вещах. Она не желала знать, что происходит там, внутри.
Прочные известняковые ступени глушили ее шаги, пока она спускалась.
Из стен, как птичьи когти, торчали железные крючья, рыжие от ржавчины, -
они заставляли Аш держаться посередине. Когда-то на них крепились толстые,
черные от копоти цепи, соединявшие все бойницы Бочонка с нижним бастионом.
Теперь крючьев тоже следовало остерегаться, как слуг, часовых и сырого
горного воздуха.
Аш потерла руки. Ох как ей холодно. Хорошо еще, что она надела самую
теплую ночную рубашку и туфли из кротовой кожи. Зима еще не настала
по-настоящему - почему же она никак не может согреться?
"Ты недомогаешь, названая дочка. Я беспокоюсь за тебя".
Аш попыталась убрать из головы голос приемного отца. Да, она
недомогает, но не в том смысле. Ката рассказывала ей, что происходит с
девушками в пору созревания - кошмары и холодный пот в перечень не
входили. "У тебя сводит живот, - с сознанием собственной важности
повествовала Ката, - и ты начинаешь думать о мужчинах". Аш фыркнула.
Мужчины! Нет, она ничего подобного не испытывает.
С ней творится что-то другое. Десять ночей подряд ей снится лед, и
она каждый раз просыпается в мокрых от пота, скрученных простынях,
опутывающих руки, как веревки. Эти сны так реальны, и таких голосов,
которые обращаются к ней там, она еще никогда не слыхала. Госпожа, шепчут
они, приторно-сладкие, как плюшки с вареньем, приди, протяни нам руку...
Аш сделала глубокий вдох, чтобы остановить дрожь. Мысль о том, чтобы
вернуться в спальню, вдруг поманила ее, и ей стоило труда двинуться
вперед. Приемный отец знает, что с ней такое. - она уверена. И не менее
уверена в том, что он ничего ей не скажет.
Он постоянно следит за ней, прокрадывается в ее комнату, когда она
спит, осматривает ее груди, волосы, зубы, допрашивает Кату о мельчайших
подробностях ее жизни. Ему все важно: содержимое ее ночного горшка,
количество гусиного жира, оставленного ею на тарелке, размеры ее корсета и
нижнего белья. Что ему нужно от нее? Разве мало того, что она его названая