"Джулия Джонс. Пещера черного льда (Меч теней #1) " - читать интересную книгу автора

должна обвалиться. Препятствует этому только совершенство ее каменной
кладки.
И фундамент, конечно, добавил про себя Исс с невеселой улыбкой. Ни у
одного здания Северных Территорий нет такого основания, как у Кости.
Слабый свет каменной лампы лег на лицо Исса, когда он прошел сквозь
ледяную дымку в нижнюю ротонду башни. Растрескавшиеся плиты пола
колебались у него под ногами. В полу зияли дыры - камни либо разворовали
рабочие, либо уничтожили морозы и обвалы. Исс не обращал на это внимания.
Лестница Кости шла винтом по сердцевине башни, через все тридцать девять
этажей, заканчиваясь внутри шпиля, пронзающего тучи. Она Исса тоже мало
интересовала. Вся надземная часть Кости мертва и бесполезна, как
почерневшая от обморожения нога. Камень обретает жизнь только внизу, в
Перевернутом Шпиле.
Подойдя к подножию лестницы, Исс сгорбился, протиснулся в
пространство под ее первым витком и прошел несколько шагов, пока не уперся
в стену.
Сжав кулаки и напрягшись, он произнес слово. Это ослабило ею больше,
чем он ожидал, и несколько капель мочи брызнуло ему на ноги. Его кольнула
острая, но мимолетная боль, и от сильного спазма брюшины во рту стало
солоно.
Не успел он сплюнуть, стена загрохотала и отворилась внутрь, как
ворота. Стены трехфутовой толщины глушили скрежет железных колес и цепей.
Лестничный колодец над головой задрожал, и его камни шевельнулись в своих
прогнивших известковых гнездах. На плечи Исса осыпалась пыль, и в стене
образовался проем, куда мог войти только сильно пригнувшийся человек.
Эту часть пути Исс ненавидел больше всего. Еще слабый после
заклинания, с коленями, гнущимися, как сырое дерево, с влажными от мочи
ляжками, он пролез в отверстие. Внутри не было морозной дымки. Холод здесь
обладал иными, более постоянными свойствами, и все, что могло замерзнуть,
давно уже замерзло. В глубине Перевернутого Шпиля было теплее, но ледяные
швы держались на стенах круглый год.
Темнота, как и холод, здесь тоже была крепче, чем снаружи. Иссу
пришлось снять лампу с пояса и немного раздвинуть пластинки китового уса.
Темнота его не пугала, хотя он признавал за ней особые качества. То, что
долго хранится в ней, обычно портится.
Очистив рот от металлического привкуса, он двинулся вперед маленькими
шажками, пока не нащупал ногой край первой ступеньки. Перевернутый Шпиль в
отличие от башни наверху не мог похвалиться центральной лестницей:
ступеньки лепились у внешней стены, широкими витками спускаясь вниз. В
середине зиял глубокий, насчитывающий много этажей колодец. Черный как
ночь, холоднее льда, порождающий собственные ветры и отзывающийся на
каждый толчок горы, в недра которой вонзался, Перевернутый Шпиль
представлял собой почти стихийное явление. Равный глубиной высоте Кости,
сужающийся, как игла, он пронзал подошву Смертельной горы, словно кол,
вбитый в ее сердце.
Его искрошенные морозом стены блестели при свете лампы. Чем глубже
спускался Исс, тем чище и прочнее делался лед. Превращенный в выпуклые
линзы давлением Смертельной горы, лед переливался цветами, неведомыми
человеческому глазу. Исса уже не впервые одолевало искушение потрогать
его. Однажды, восемь лет назад, у него от этого слезла вся кожа на среднем