"Джулия Джонс. Чародей и Дурак (Книга Слов - 3)" - читать интересную книгу автора

его за то, что он упоминает имя матери всуе. Воры очень сентиментально
относятся к своим матерям. Сам Скорый так любил свою мать, что назвал один
из самых знаменитых своих приемов ее именем: Диддли. Этот бесконечно
искусный прием избавлял человека от ценностей, которые тот носил вблизи от
сокровенных органов. Как видно, от матушки Диддли в свое время тоже ничто
не могло укрыться. Хват еще не поднялся в своем мастерстве до
головокружительных высот "диддли", да и не слишком к этому стремился.
Чувствуя легкую вину за то, что он так долго водил этих стражников за
нос, и нешуточную вину за то, что из-за него они оказались на улице, Хват
решился сделать им предложение.
- Если вы нуждаетесь в пристанище, горячей еде и согласны послужить
одной знатной даме, могу указать вам такое место. - Произнеся это, Хват
понимал, что Таул еще задаст ему за такое самоуправство. Чувствительная
совесть его погубит.
- Что это за место? - сразу заинтересовался Грифт, не спросив, однако,
о какой даме идет речь.
Хват поманил к себе пальцем обоих стражей и едва слышным шепотом
назвал им адрес убежища.
- Постучите трижды в дверь и скажите тому, кто ответит, что принесли
улиток. Скажите, что Хват вас прислал. - Ну вот, дело сделано. Придется
Таулу либо принять этих двоих, либо убить их. Стремясь избавиться от этой
беспокойной мысли, Хват поспешно сказал: - А теперь мне пора. Надо
доставить письмо во дворец.
Он хотел уйти, но Грифт схватил его за руку:
- Не будь дураком, Хват, не суйся во дворец. Если попадешься Баралису,
тебя разве что сам Борк спасет.
Хват поправил рукав и отвесил поклон.
- Спасибо за совет, Грифт, я его запомню. Увидимся позже. - И Хват
затерялся в толпе, как это умеют только карманники.

Он не оглядывался назад. Становилось поздно, и Мейбор с беспокойством
ждал ответа. Хват, мысленно пожав плечами, решил свалить вину за
промедление на дождь: улицы залиты потоками воды, и быстро по ним не
проберешься.
Жаль, что он идет с поручением: промышлять как раз лучше всего в
дождь. Люди натыкаются друг на друга, натягивают плащи на голову, смотрят
под ноги - лучших условий для работы не придумаешь. Быть может, он сумеет
поохотиться позже, доставив письмо. К тому же с Таулом лучше пока не
встречаться. Рыцарь обозлится за то, что Хват послал к нему стражников, а
еще пуще взбесится, когда узнает о письме.
Хват нащупал письмо за пазухой. Вот оно - сухое как архиепископ в
пустыне и вызывающее новые угрызения совести. Дело в том, что все делается
без ведома Таула. Хват и Мейбор сами это придумали, и Хват был крепко
уверен, что рыцарю их план нисколько не понравится. Здесь, как в игре, надо
рискнуть - потому-то Хват и согласился, ведь он жить не мог без риска, - а
весь выигрыш заключается в том мелком удовлетворении, которое получит
Мейбор. Хват, однако, понимал, что получить удовлетворение тоже бывает
необходимо - сам Скорый это признавал. Кроме того, Хвату хотелось
прогуляться. Ему опостылело целыми днями сидеть взаперти с Таулом, Мелли и
Мейбором. Дела должны идти своим чередом, карманы должны разгружаться,