"Оливер Джонсон. Нашествие теней (Светоносец-1) " - читать интересную книгу автора

форму, будто это из нее состоят горы и небо и это она наполняет их едва
слышимым гулом. Малейший звук здесь усиливается втрое; крик парящего в
воздушных потоках орла лишь усугубляет гудящую тишину.
Но вот в нее вторгается новый звук. Внизу, на петляющей через валуны
тропе, сорвался со своего места камень и покатился по склону, чтобы обрести
внизу покой на новые тысячелетия. И показался человек, тянущий за собой
тележку, точно морской рачок - свою громадную раковину. Тележка, с него
величиной, подскакивала и раскачивалась на ухабах, словно живая.
Человек двигался медленно, заметно прихрамывая. Его лысая голова,
испещренная коричневыми пятнами, казалась не менее старой, чем покрытые
лишайником камни на перевале. Он тихо и нескладно напевал что-то хриплым и
тонким старческим голосом. В его песне было всего четыре строчки, и он
повторял их вновь и вновь в такт своим нетвердым шагам:

Белый власами и ликом, как снег,
С очами, как море огня,
Бог света, бог любви и жизни,
Сохрани в этот час меня.

Он остановился, запрокинув лицо к красному солнцу, и до боли стиснул
зубы, будто только сейчас осознав ужасающую тишину этого места и слабость
своего голоса по сравнению с ней. Тишина быстро заполнила прореху,
оставшуюся от его песни, и старик вновь поспешно двинулся вперед. Струйка
пота стекала с его лба.
Старика звали Захарий. На будущее лето ему должно было стукнуть
шестьдесят, но эта дата представлялась ему столь же далекой, как маячившие
впереди вершины, к которым он двигался так медленно и мучительно. Он шел
восемь часов и забрался уже довольно далеко в Огненные Горы. Миновав
безжизненную гладь болот в пяти часах ходьбы от города, он с тех пор все
время поднимался вверх по тропе, все круче и круче петляющей по склону
горы. Чем выше он взбирался, тем труднее его усталым рукам было удерживать
тележку. Все его внимание поглощала борьба с ней, и все суставы жгло огнем.
Только гимн помогал ему, погружая в нечто вроде транса и позволяя
переставлять ноги своим чередом.
Старик, пускаясь в дорогу, не надеялся прожить и этих восьми часов.
То, что он все-таки прожил их, казалось ему чудом - это чудо явил бог, к
которому Захарий обращал свою мольбу: Ре, бог Света, Солнца, Огня и
пламенных когорт Второго Пришествия. Пока солнце светит, хотя бы и слабо,
над умирающей землей, и у Захария остается возможность выжить. Он смотрел
себе под ноги, и каждый шаг, приближающий его к цели до наступления тьмы,
был маленьким триумфом его воли, маленьким поводом для радости. С помощью
Ре он авось и до заката доживет - а если чудо продолжится, то дойдет до
вершины перевала, ведущего через Гору Преданий.
Но грохот камней, посыпавшихся сверху, дал ему понять, что чудо
случилось. Умолкнув на полуслове, Захарий глянул вверх. Он дошел до узкого
прохода меж двумя скалами - превосходного места для засады. И этот проход
загораживали двое: один громадный, почти что великан, другой маленький и
юркий. Оба обросли бородами, волосы их висели космами, ноги были босы,
закатанные рукава обнажали жилистые руки, сделанные будто из дерева, а не
из мышц. Большой держал меч, помахивая им, точно веером, а не стальным