"Оливер Джонсон. Последняя Утренняя Звезда ("Светоносец" #3)" - читать интересную книгу автора

что-то показывает моему лорду. Наверно Фаран Гатон забыл он нашем маленьком
сражении слева, он торопился перебить всех оставшихся воинов барона. В свете
блуждающих огоньков мы увидели паланкин Фарана, сверкающий черным лаком и
серебряной броней, и по форме похожий на змею, рождающуюся из четырех
шестов, на которых его несли, по четыре человека на каждый шест, гнувшийся
под тяжестью проклятой штуки.
- Он был в сотне ярдах, не больше, один выстрел стрелы, но все наши
лучники сбежали, и между ним и нами были те, кто атаковал нас, две линии
Могильщиков Надежды. Меткое название, как и у всех батальонов Тире Ганда.
Много вдов не переставая плачут с того дня. И тут мы поняли, что это наш
последний шанс, последний шанс для Огня.
- И тогда мой лорд дал сигнал, и я поднес к губам рог, тот самый,
который я все еще храню вон там, в старом ящике - он махнул рукой в сторону
пыльного ларца в углу - протрубил приказ, и мы пошли в атаку, все как один.
Мы прошли через линию людей Фарана, прямо к паланкину. Да, в живых осталось
немного, но я поднял свою секиру и был уже перед носилками, покрытыми черным
занавесом.
Гарн резко остановился, прямо перед стеной длинной комнаты, спиной к
Фазаду, потом картинно повернулся к мальчику, на его лице играла жестокая
улыбка. Конечно он не хотел сознательно испугать ребенка, но при виде его
лица по спине любого прошла бы холодная дрожь.
- Занавес откинулся, и он был там, Фаран Гатон Некрон.
- Он соскочил с носилок, в его руке был меч с черным лезвием. Все
носильщики валялись рядом, мертвые, и у него не осталось телохранителей. Я
стоял перед ним один, секира в руках. Сумашедшая кровь играла в моем сердце.
Да, я знал, что вампир так просто не умрет, но если бы я отрубил его голову,
пускай он попробовал бы найти ее на поле боя, когда тысячи ног играли бы ею
как в мяч. Но потом глаза его впились в мои, и хотя я взмахнул топором,
кровавая горячка куда-то исчезла... - Сенешаль махнул своей единственной
рукой, как если бы пытался успокоиться, и закрыл глаза. - Голова
закружилась, я куда-то падал. Гипноз. Его глаза, как водоворот. И я утонул в
них, меня тянуло все глубже и глубже, на дно, моя секира застыла, наполовину
поднятая над моей головой, и его меч, как коса, отрубил мне руку: я видел,
как это произошло, как если бы это случилось с кем-то другим. Рука упала на
землю, меч отлетел от моей кирасы. Я уставился на обрубок, кровь не хлынула
из него, потому что это был волшебный меч, рана мгновенно зарубцевалась. Я
посмотрел на рану, потом на Фарана. Как будто заглянул в глотку Хель,
длинный и бездонный туннель, а потом потерял сознание.
Внезапно он стал говорить спокойнее, без сомнения осознав, насколько
его слова напугали мальчика. - Мои люди были мне преданы, и хотя я говорил
им, чтобы они спасали сами себя, они не бросили мое тело даже тогда, когда
наши ряды прорвали и Могильшики убивали всех подряд. Они принесли меня в
палатку хирургов, но костоправы уже сбежали. Так что и они присоединились к
общему бегству, и, сражаясь за каждый дюйм, через все болота и дамбы
принесли меня обратно в Огненные Горы.
- А что с моим отцом? - спросил Фазад.
Гарн повернулся, покачав головой. - Он погиб, когда шел впереди всех во
время той атаки на телохранителей Фарана. Он умер, как храбрец. Герой - если
бы у Пламени было побольше таких людей!
Казалось, ответ удовлетворил Фазада: он невидяще глядел на комнату, с