"Сьюзан Джонсон. Жених поневоле " - читать интересную книгу автора

из поколений - всего лишь тщетная попытка человечества преодолеть положенный
порядок вещей.
Николай не питал никаких иллюзий относительно прогресса, мучился порой,
ощущая собственную беспомощность, а чаще впадал в циничное настроение. Очень
рано он научился разгонять тоску, предаваясь бездумному разгулу, - это
помогало ему хоть на время утихомирить грызшего его червя беспокойства.
Однако беспокойство не исчезало окончательно, он лишь отвлекался, ища
забвения в вине и в женщинах.
Ильин прервал его мрачные размышления, воскликнув со свойственной ему
жизнерадостностью:
- Да не волнуйся ты, Алексей! Уж я о красавице Тане позабочусь!
- Если она сама о тебе не позаботится, - заметил Николай с язвительной
усмешкой. - Надеюсь, ты сумеешь ее покорить. Она, как любая женщина, никогда
не бывает удовлетворена, хотя, в отличие от ненасытной баронессы
Амалиенбург, берет за удовольствия недорого, - добавил он, вспомнив, как
безудержна бывала Софи в своих желаниях, постоянно требуя то новых
драгоценностей, то мехов.
- Ники, неужели душа твоя настолько темна, что в ней не осталось ни
капли романтики? - усмехнулся Чернов.
- Разве что капля, - сухо ответил Николай. Цинизм его был порожден
разочарованием и помогал ему хоть как-то сопротивляться накатывавшим на него
волнам тоски. - По собственному, причем весьма немалому, опыту я знаю, что
большинство женщин гораздо больше заинтересованы в моем состоянии, нежели в
романтических струнах моей души. Богатые и бедные, старые и молодые, все они
только об одном и мечтают. Я погулял и по России, и за ее пределами и других
пока что не встречал. Все они страстны, обуреваемы желаниями, все
очаровательны, но - увы! - все надоедают. Поверьте, я заводил множество
романов, которые начинались весьма многообещающе, а потом становились
докучливой рутиной. Наша повседневная жизнь так скучна, что я порой думаю,
не стать ли мне отшельником, - добавил он со вздохом.
Чернов сочувственно покачал головой, но тут же, не выдержав,
расхохотался.
- Слушаю я тебя, Ники, и сердце мое обливается кровью. Если ты
действительно станешь отшельником, подумай, скольких дам в Петербурге ты
сделаешь глубоко несчастными! Говорят, что по щедрости ты можешь сравниться
лишь с герцогом Ришелье, а по ненасытности - с герцогом Саксонским. Мы с
Ильиным, конечно, приложим все усилия, дабы утешить несчастных...
- Боюсь, нам придется недельки две обождать, чтобы дамы были
окончательно готовы... принять наши утешения, - игриво закончил Ильин. -
Кстати, Ники, ты хоть к чему-нибудь относишься серьезно?
- По-моему, в этом мире нет ничего, что заслуживает серьезного
отношения, - зевнул князь.
- А женщины? - поинтересовался Чернов.
- Вот уж женщин, Григорий, всерьез принимать никак нельзя. Если
оценивать по десятибалльной шкале... Думаю, пришлось бы назвать
отрицательную величину.
Чернов расхохотался.
- Ники, ну признайся, за неделю без женщин ты бы затосковал еще больше,
нежели в их обществе. С ними хоть какое-то развлечение!
- Ты, конечно, прав, - нехотя согласился Ники. - Жаль только, что все