"Пенни Джордан. Самое главное в жизни " - читать интересную книгу автора

любви, которую она и Хьюго однажды разделили.
Она почувствовала, что слезы снова подступают, как острые и болезненные
осколки разбитого стекла, режут ей глаза, но она не должна давать им волю,
не сейчас, хотя бы пока не спрячется в укромном уединении своего дома.
Хьюго... Хьюго... Зачем ты вернулся?..
Солнце продолжало светить, вечерний дождь падал на теплую, раскаленную
докрасна дорогу, когда Ди припарковала свою машину возле дома, где
воспитывалась.
Она поспешила в элегантную комнату, где раньше принимала гостей, -
здесь Ди действительно могла по-настоящему расслабиться. Рывком открыла
дверцу бара и достала оттуда бутылку виски: спиртное поможет справиться с
душевной болью, которую она сейчас чувствовала. Алкоголь послужит своего
рода защитным буфером между нею и нежелательными мыслями. Ди знала, что не
хочет думать, не хочет возвращаться в прошлое.
Ее пальцы рассеянно скользили по холодной поверхности бутылки виски.
Это был любимый напиток отца, но он очень редко позволял себе выпить, и
только перед сном.
Сквозь слезы, которые продолжали застилать глаза, Ди смотрела на
бутылку, а затем очень осторожно и очень медленно поставила ее обратно в бар
и закрыла дверцу. С расправленными плечами она твердой походкой вышла из
комнаты и направилась на кухню.
Сняла свой пиджак, дотронулась до металлического чайника и закрыла
глаза. Ее отец был человек строгих принципов, но главным качеством своего
характера считал гордость, поэтому на протяжении всей жизни больше тешил
свою гордость, чем демонстрировал любовь к дочери. Он был спокойным,
великодушным, но очень сдержанным в проявлении чувств. Однако Ди никогда,
никогда не сомневалась, что отец любит ее.
После смерти матери, когда Ди была совсем еще маленькой, он взял на
себя ее воспитание, склоняясь к тому, что лучше выслушивать советы
родственниц, нежели нанять няню, чтобы та присматривала за девочкой. Потом,
когда Ди уже достаточно подросла, ее отправили в пансионат, правда,
ненадолго. Отец придерживался правил старого, даже старомодного воспитания,
и одна из тетушек критиковала его за это, говоря, что нужно подождать до
совершеннолетия Ди, а пока она еще ребенок. Возможно, тетушка была права,
но, несмотря на это, у отца было развито чувство долга при полном отсутствии
веселья. И все же Ди была счастливым ребенком, очень любимым ребенком, она
никогда не сомневалась в этом.
Да, случались времена, когда она страстно, почти безумно жалела о
смерти матери, особенно когда нуждалась в женском влиянии, когда
чувствовала, что ее отец слишком недоступен, слишком далек от нее, когда она
мечтала, чтобы в ее жизни было больше развлечений, нежели обязательств и
долга.
Чайник закипел. Ди налила кипятку, сделала кофе и осторожно пошла с
кружкой, понемногу отпивая, из кухни в свой кабинет.
На столе лежала записная книжка, где она наметила план, надеясь
обсудить с Питером вопрос о предоставлении поддержки молодежи. Это
честолюбие, и Ди понимала это. Безрассудство, как сказали бы другие, хотя
она предпочитает использовать определения "новаторство" и
"предприимчивость".
Пока, формально, они вдвоем с Питером занимались финансовой стороной