"Отдел странных явлений: Лесоморский детектив" - читать интересную книгу автора (Котенко А. А.)Часть 3. Главная лесная феминисткаПриключения хороши, только когда о них читаешь в книжке или смотришь фильм. Оказавшись участницей самого настоящего остросюжетного боевика 'странный Неб против малазийского вампира', я почувствовала на себе все прелести, что могут достаться одной из главных героинь. Самое ужасное, о грозившей мне взаправдашней смерти во дворце у фараона Эйе, я поняла многим позже, когда длинными зимними вечерами рассматривала фотографии с летнего отдыха. А смерть-то преследовала меня и моего спутника прямо-таки по пятам. Сбежав из дворца, мы перенеслись, как я сперва думала, обратно в лагерь, то есть, его окрестности: березки растут, ивы у не очень большого озерца, не так жарко как в Кемете, и кукушка в глубине леса отсчитывает срок чьей-то жизни. Если моей — то можно не считать, захлебываясь многочисленными 'ку-ку', птичка и не собиралась умолкать. Какое счастье, смерть, кажется, на некоторое время отвернулась от нас с Небом. Из-за того, что этот странный колдун, вообще, притворявшийся девчонкой, вытащил нас в этот мир посреди озера, я замерзла и больше всего на свете мечтала о мощном обогревателе или даже камине. Однако в лесу не то, что бытовой техники, розеток не имелось. Оглядевшись, я погрустнела. Мало того, что местность хоть и напоминала окрестности лагеря, но ими не являлась: ну не озеро рядом с 'Березкой' располагалось, а текла река! Самым страшным оказалось исчезновение агента Неба. Я стояла на берегу одна. У меня в ногах валялась знакомая вещица — черная простыня со швом посередине. Интересно, откуда она здесь? Вроде бы последний раз я видела это покрывало на дне Нептуна, когда его использовал похищенный вожатый Ваня. Что-то тут нечисто, разобраться бы еще. Единственным живым существом была притаившаяся в сумке от фотоаппарата лягушка, заколдованная сестра и царица Кемета в одном, ква, лице. Нет, вскоре я поняла, насколько ошибалась. Живых существ вокруг меня оказалось достаточно много, взять хотя бы двух козлов, пасущихся под березой: один нормальный, а второй какой-то анимешный, синий. Или на него пьяный пастух краску вылил? А потом у меня за спиной откуда-то нарисовался и третий, черный козлик. Он был меньше тех двоих, но куда более агрессивный. Создавалось впечатление, что кто-то бросил бедняжку в воду, желая утопить, но неугомонный рогатый скот выбрался на берег и, глядя на меня ошалевшими серыми глазищами, отплевывался, постоянно ме-кая. Знать бы козлиный, перевела б. Только очень мне не нравился этот черный. Глядя то на него, то на белого с синим козлов, я дико заорала и бросилась прочь от озера. В лес. В густой. Если у водоема столько козлов, значит, поблизости деревня. Там найдется и пастух, что потерял часть своего стада. А коль сложится так, что побегу я не в ту сторону, то окажусь в другой деревне (они, вроде, не должны быть сильно разнесены), позвоню в лагерь или маме, заберут. Надежды скоро выйти к шоссе или деревне умирали с каждой минутой. Лес не становился реже, вокруг кудрявых берез и стройных сосен все гуще рос колючий кустарник. Трепетные осины и невысокий орешник, непроходимые джунгли из папоротника и шипастые стволы чертополоха, — все это смешалось вокруг. Вот-вот оживут величавые дубы, схватят меня сучковатыми лапами-ветками и превратят в калиноый куст, например. Встречались по пути и огромные муравейники, выстроенные из прошлогодних еловых иголок под стволами сосен и пихт. Но, что самое ужасное, три козла, дико крича, не сбавляли ход и преследовали меня, ловко перепрыгивая замшелые зеленые пеньки и поваленные гнилушки. И в этой нетронутой цивилизацией глуши вовсе не встречались следы человека: не то, что деревни, не видать было даже крохотной покосившейся сторожки лесника. Казалось, заросли скучны и не отличаются многообразием, а я топчусь на одном месте, заблудившись, как в злой сказке о трех соснах, а Леший сидит на вершине одного из деревьев и посмеивается надо мной. Непроходимая тайга, вот куда выкинул меня Неб из поросшего мхом лаза во дворец фараона. Однако ж, откуда тут взяться козлам? Эти животные — домашние, сами по себе они не бегают и не охотятся на девочек. В Стансе у многих фермеров имелось свое хозяйство, и я прекрасно видела, насколько спокойное животное — коза. А эти трое словно в хищников переделались и объелись белены, того и гляди, настигнут меня и забодают. Вроде я не в красном, а они — не быки. Коли преследователи столь настырны, то мне от них не убежать. Чего там какие-то козлы? Я что, не смогу их остановить на скаку? Помнится, мы в Стансе иногда так баловались — ловили козлов за рога. Веселая забава, однако. Я резко остановилась, грозно глядя на троих мчавшихся ко мне животных, широко расставила ноги, чтобы крепче держаться, и схватила того, что несся прямо на меня — черного недоростка. Козел отчаянно заорал, но не сдался, и я свалилась спиной на муравейник. Приятного мало, когда под тобой снуют тысячи мелких насекомых. Хорошо еще, что под ночнушку не лезут. Белый и синий козлики остановились, любопытно впялившись мне в глаза. Брр, мурашки не только в прямом, но и в переносном смысле по спине бегут, когда чувствуешь на себе взгляд шести глаз с продолговатыми горизонтальными значками. Что-то не то в этих козлах — подумалось мне. Не такие они, как все остальные их собратья. Но я не смогла определить, что именно насторожило меня во внешности этих троих (не считая синюю шкуру одного из…) Я уже было поднялась с муравейника, как вдруг справа раздался совсем недоброжелательный рев. Вскочив от ужаса, я глянула туда, где из-за молчаливого раскидистого клена, косолапя, прямо к нам брел огромный медведь. Закричать мне не дал страх. Грудь сдавило, и я стояла и не могла закрыть рот, руки и ноги окоченели и предательски не хотели двигаться. Зато три моих недавних преследователя, дико заблеяв, кинулись прочь. Если я не последую за ними, то превращусь в блюдо на обеденном столе косолапого. И, обгоняя копытных, я мчалась вслед за ними, забыв об оцепенении. Медведь не отставал, наоборот, он прибавил ходу и вскоре собирался уже наброситься на нас. Близость смерти — хороший катализатор при генерации идей. Я вытащила из сумки с фотоаппаратом лягушку и, посмотрев на мигом затормозивших козлов и грозного медведя, начала раскручивать несчастной царевной над головой. Вряд ли косолапому захочется полакомиться противной склизкой хладнокровной. И маленькая царевна могла бы спасти жизни человеку и троим представителям не крупного, но рогатого скота. — То жабу какую-то королевной называют, то козлы назойливые, то превед-медвед за мной гонится, — я бросила лягушку и попала между глаз грозному преследователю. И тут произошло нечто странное. Черный козел ошалело прыгнул на медведя, заехав ему в глаз одним из копыт, и, схватив лягушку за одну из лапок, очутился на земле. Он поднес царевну ко мне, умоляющим взглядом уставившись на меня. — А? — не поняла я действий скотинки и выпалила в полном восторге. — Джеки Чан на выгуле, вау! Травмированный медведь, рявкнув на всех нас, развернулся и побрел прочь, оря на весь лес. Жаль, что я не доктор Дулитл, не могу перевести его речь. Зато козлы несколько присмирели и оставили на время безумную мечту забодать меня. И прекрасно! Теперь мы с ними вчетвером пробирались через лес. Царевна-лягушка отошла от моего ужасающего маневра, и сидела в сумке для фотоаппарата, высунув голову и наблюдая за дорогой. Вскоре лес стал редеть, и мы очутились на тропе, где некоторое время назад проезжал кто-то на телеге. 'Озеро для реальных козлов' — прочитала я вслух указатель, стрелка которого предлагала зайти в лесную чащу. И спустя некоторое время незадачливый путник бы встретился с медведем, или очутился на берегу водоема, откуда вслед за мной убежали все реальные козлы. Животные, хочу заметить, оказались еще и грамотными. О-фи-геть! Прочитав надпись на указателе, они решили оставить на столбе свои пометки, словно были не копытными, а кобелями. Впрочем, я не увлекаюсь физиологией рогатого скота. — Слушайте, бесплатное отделение зоопарка, — когда козлы покончили со своим мокрым делом, обратилась к ним я, — недопокемоны рогатые, чего вы ко мне пристали? Еще реальными козлами зоветесь… Животные, склонив морды набок, внимали каждому моему слову. — Благодарите царицу Анхе-как-там-ее. Это она спасла вас, не то стали б вы обедом медведя! Эти слова задели черного, ох, и нервный же он. Козел, грозно ме-кнув, пошел на меня, выставив рога. Белый с синим, подхватив гнусное желание товарища, присоединились к его миссии. — Эй, козлята, вы чего? — не поняла я, отступая в сторону погнувшегося толстого ствола березы. Но животные не могли говорить по-человечески, они выражали свои мысли поступками, которые очень мне не нравились. Пришлось залезть на березу. На высоте метра с небольшим, рогатые явно до меня не достанут. — Обалдели, что ли, бодаться? Козлы, ходили вокруг дерева, на котором я сидела, и ме-кали, изредка глядя на меня полными презрения разноцветными глазами. Да, у белого — голубые, у черного я уже говорила — серые, а у синего — бирюзовые глаза, — у этих реальных козлов все не как у обыкновенных деревенских. Обхватив ствол, словно коала, я не собиралась сдаваться. Буду сидеть до последнего, пока либо мои преследователи не проголодаются, либо пока не спасет меня какой-нибудь Иван-царевич, пролетающий мимо на ковре-самолете. Поняв, что я не собираюсь ни падать, ни спускаться, троица козлов, поджав ноги, уселась напротив дерева и уставилась на меня. Я любила играть в гляделки с кошкой Лаки, но чтобы делать это с рогатым скотом… — И что эти посиделки значат? — поинтересовалась я. — Не дождетесь, уроды! Но животные не отвечали, они терпеливо ждали, а лягушка восседала у меня на плече, словно дожидалась развязки всего происходящего. Я себя переоценила, руки вскоре начали затекать, мне было неудобно сидеть в тонкой ночнушке на далеко не самой ровной поверхности. Но я терпела, потому что не желала сдаваться трем противным животным. А когда стало совсем невмоготу, я отодрала две веточки и поманила зверушек: — Козя-козя-козя-козяяяя! Помнится, козлики всегда любили щипать листву. Однако сейчас мне попались неправильные животные. Черный козлик подошел и взял у меня из руки обе ветки и, фыркнув, вернулся на свое место, выплюнув 'деликатес'. — Козяяяяяя! — возмутилась я. — Это же вкусно! А в его глазах прочитала: 'Вот и ешь сама эту дрянь! И съем! Березовый сок вкусен! Из принципа, чтобы позлить рогатых, я оторвала ветку и принялась обкусывать с нее листья. Какая пакость! Сок из ствола вкуснее. Но козлам-то нравится из листьев… Настойчивости мне было не занимать, и я отодрала еще несколько веток и поманила зверье лаской. На этот раз подошел беленький, также забрал березовый веничек и хлестанул меня по кисти. — Так! Мало того, что я одна в лесу осталась! — возмущение не находило предела. — Так ко мне привязались три совершенно нереальных козла и идиотская лягушка. Животные фыркнули от обиды, а царевна спрыгнула с моего плеча и вскоре очутилась на спине черного козлика. Одним словом, зверье решило оставить меня в лесу в гордом одиночестве. — Эй, а вы куда? — тут же заорала я, сиганув вниз. Теперь я не думала о том, что скотина может забодать или поранить. Нежелание оставаться одной в лесу, ингредиентом для обеда-ужина-завтрака волков и медведей, одержало верх. Лучше брести с неадекватными козлами чёрт знает куда. Очевидно! Выскочив на дорогу, я увидела, как рогатые бодро шагали к приютившемуся в чаще срубу на пару комнат. Руководил походом синий козел. Блея товарищам нечто на родном языке, он бежал вперед, чуть ли не виляя хвостом от счастья. Лягушка гордо восседала на голове у черного. Я решила не домогаться к подозрительным животным и кралась следом, стараясь не создавать лишнего шума и не попадаться козликам на глаза. Иногда приходилось выпускать звериную процессию из поля зрения. И в один такой раз я вдруг услышала сдавленные крики. Когда мне удалось выскочить из куста, я очутилась на широченной поляне, в центре которой и стояла избушка… на курьих ногах. — Вау, прикольно! — пробормотала я под нос, почувствовав, что очутилась в неком сказочном заповеднике, забытом людьми. Козлов в округе не просматривалось, они как сквозь землю провалились. То ли они успели войти внутрь дома, то ли решили в последний момент свернуть в лес и миновать странное жилище. Зачем тогда кричали, словно их режут? Узкая тропинка заканчивалась как раз на полянке, и это могло значить только одно — вредные рогатые в избе. Метрах в десяти от передвигающегося дома в землю была вколочена небольшая белая табличка с надписью 'Баба-Йага'. А в трубу, к которой приделали указатель, кто-то воткнул большую палку с черепушкой наверху. Словно в кабинете биологии. — Яга? — удивилась я, обойдя указатель… — Не думала, что она рокерша и по всему готичному прётся. Еще один человеческий череп смотрел на меня пустыми глазницами с крыши избушки. Одно было странно: тропинка вела меня к глухой стене. Судя по тому, как стояла изба — фасад находился с противоположной стороны. Следовательно, необходимо обойти избу вокруг. Но как только я попыталась приблизиться к стене с окном, живой домик поворачивался ко мне глухой стороной. Упрямая, значит. Я тоже! Посмотрим, кто кого! Я не сдавалась, а принялась обходить дом по кругу, потом обегать. Однако, что бы я ни предпринимала, избушка становилась ко мне глухой стеной: ни в окно не пробраться, ни в дверь не войти. И тогда я решилась на риск: подлезть под полом, но и тут курьи ножки среагировали и принялись отплясывать, желая лягнуть меня побольнее. — Тупой домик! — выругалась я, отдышавшись. — Отдай моих козлов и жабу! Я поправила растрепанные пряди и принялась орать на избу, называя ее не самыми приятными словами, однако, не прибегая и к лексике гнома-матершинника. Даже угроза подпалить стены и завязать ноги бантиком не помогла убедить избушку развернуться. Козлы, наверное, сидят там у двери и посмеиваются над моими жалкими поползновениями. От этого становилось несказанно обидно. Избушка тем временем села на землю у самой кромки леса, что не подойти сзади: спереди глухая стена, а по бокам — окна с закрытыми ставнями. Ног у нее теперь не было видно: обычный сруб, не назовешь волшебным. — Так! — руки в боки возмутилась я. — Я в гости пришла, а ты прячешься? А если я кушать хочу? — Скажи пароль — пущу, — раздалось из динамика. Прогресс! Я ее разговорила. Голос скрипучий, противный, как у злодеев в мультиках, ну и ладно, лишь бы пустили. Шутка о пароле старая, избитая, и я прекрасно знала, чем на нее ответить. — Ну… ПАРОЛЬ! — выпалила я. — Unknown password or username, — на чистом английском произнесла избушка. — Access denied. — Сами попросили: скажи 'пароль', а потом выпендриваются, — фыркнула я, отойдя от домика. Шаблоны из американских комедий не подходят, плохо дело. Хакера бы сюда. Кажется, вожатый Ваня хвастался, что умел всякие пароли взламывать. Но где его сейчас найти? Утонул он. Жалко. Я расположилась на противоположном краю поляны и решила подождать, когда хозяевам захочется выйти наружу по нужде или еще зачем-нибудь. Но недоброе предчувствие поселилось в сердце: что-то неладное с козликами, их надо скорее спасать. — Слушай ты, дом на ножках, — я снова подошла к странной избушке, решив испробовать сказочное заклинание, только вложить в него как можно больше наглости и язвости, — встань-ка задницей к лесу, а ко мне передницей. И тут произошло чудо. Медленно, разминая кости в ногах, избушка поднялась и повернулась ко мне фасадом. Значит, в каждой сказке лишь доля сказки. — Вот, оказывается, какой у них пароль, — многозначительно произнесла я, глядя на входную дверь в волшебное архитектурное творение. На крыше спереди висело три человеческих черепа и один козлиный, а под ними вдоль всей веранды хозяева натянули большую красную растяжку, на которой квадратными белыми буквами, словно на плакате для коммунистического митинга, написали: 'Все мужики — козлы! На пороге дома стояла невысокая худая женщина в молодежной одежде: розовом топике с блестками и драных джинсах с заниженной талией. Она покуривала нечто вонючее и поправляла кружевную зеленую шляпку. Костюмчик вовсе не шел к ее смуглой морщинистой коже. Из-под рюшей головного убора высовывался длинный нос с большой малиновой бородавкой, а на бедра был повязан грязный, бывший лет двести назад белым, фартук. Черный кот, восседавший на плече у хозяйки, приветливо окинул меня зелеными глазами-фарами. — З… здравствуйте, — поклонилась я, то ли со страхом, то ли с недоумением глядя на старушенцию. — Девочка, — бабка бросила выкуренную сигарету в траву, — не знаешь пароль — не суйся. А то такую встряску устроила, голова болит! — Простите, бабушка. — Бабушка? — возмутилась хозяйка, отбросив кота в сторону и спрыгнув на землю. Она решительными шагами подошла ко мне и зашипела: — Запомни! Я модная женщина элегантного возраста. Мне всего-то навсего восемьсот с хвостиком. Я в ужасе отшатнулась. Неприятный запах, исходящий от этой элегантной дамочки в полном расцвете сил, походил на вонь средства от грызунов и тараканов, да и лицом эта очаровательная женщина явно не удалась. Только говорить ей об этом — себе дороже. — Удивляешься? — улыбнулась старушка. — А ничего странного: зарядка по утрам, вкусная и здоровая пища, козлятинка на ужин… Облачко перегара долетело до моего носа, и я звучно чихнула. — Козлятинка? — стиснув зубы, выдавила я, сглотнув. Что козлы получат по заслугам за свои попытки бодаться, меня даже радовало. Смущало другое — как я теперь одна пойду по лесу. Не у бабки ж кровожадной дома оставаться. Я не увлекалась ни травоведением, ни колдовством, ни котоводством, а остальное умение восемьсотлетней бабульке вряд ли бы пригодилось. — Ну да, отличное мясо. Неужели не знала? — просветила меня старушка, затянувшись. — Яга его любит. Я осела на землю и заорала. Настоящая баба Яга! Куда я попала? Козлы волшебные, избушка на курьих ножках и ее обитательница…куда, черт-подери, Неб вытащил меня? Хочу домой! А если бабка ест скотинок, то и мной потом полакомится за милую душу, а царевной-лягушкой закусит (если, конечно, она поклонница французской кухни). Что Яга — любительница лакомств всех народов мира, я уже подозревала: не побрезгует ни тушеными тараканами, ни стейком из козлика в томатном соусе, ни роллами со свежей человечиной. — Что ты, родненькая? — старушка подошла и встряхнула меня за плечи. Завизжав от ужаса, я отскочила в сторону. Однако хозяйка избушки на курьих ножках, успела схватить меня за руку. Ее черный кот предательски бросился под ноги, и у меня не получилось сбежать или скрыться в кустах. А то бы поиграла с древней бабой в индейцев. — Да не съем я тебя! Ты ж девочка! — А мальчиков, стало быть, едите? — съехидничала я, вырываясь из костлявых объятий Яги. — Козлов-то? Вкусно, да, — что-то она быстро перевела разговор о мальчиках на козлиную тему. Помешалась, поди, бабка на рогатых. В дурдом 'Козленочек' в молодости на работу не устроилась, вот теперь и двинулась рассудком. Хотя, баба Яга вовсе не выглядела дурной на голову. Просто козлы стали для нее темой жизни. Взяв меня в охапку, бабка прыгнула на порог избушки и захлопнула за собой дверь. Я словно попала в лабораторию. Нет, на скучный школьный класс темноватые сени вовсе не походили. Скорее, я очутилась в одной из комнат национального музея, что рядом с вокзалом в Цюрихе. Уютный интерьер прихожей так и звал к себе: садись на скамью, возьми метлу, сфотографируйся на память. Под потолком гирляндой висели крохотные венички из разных трав, что я встречала только на страницах учебника ботаники. Некоторые, особо крупные растения, были прибиты к стене гвоздями. А в несколько горшочков на полу бабка (а кто ж еще) насыпала красные, фиолетовые и желтые ягоды размером с теннисный мячик. Запахи, что исходили от всех сборов вместе взятых, сковывали легкие и в без того душной комнатушке. А в дальнем углу, у входа в избу, под образами, стоял человеческий скелет. Первый раз в жизни я ужаснулась от набора костей. Даже когда мы с Карлом пугали биологичку и напялили на подобный экспонат халат лаборантки и ярко-малиновый парик, я воспринимала скелет как демонстрационный материал, а по пластиковым косточками было так звонко цокать ногтями. Теперь что-то подсказывало мне: скелет у бабки не, учебный, а самый, что ни на есть взаправдашний. От этого и пробежал холодок у меня по спине. Не нужно было прикасаться к нему, достаточно слабого огонька в противоположном углу, чтобы разглядеть шершавую желтоватую кость и содрогнуться от страха. Съела, значит, Яга какого-то Ивана-дурака или Емелю-простака. 'Бабка-людоедка', - молнией пронеслось у меня в голове. Я бы убежала, но, во-первых, черный пушистый кот с белым галстуком сторожил дверь, а во-вторых, гостеприимная хозяйка крепко держала меня за плечи, не давая упасть без чувств. Стиснув зубы, я оглянулась, но увидела перед собой только морщинистое лицо молодящейся старушки. — Запуганный ребенок из большого мира! — когда дом на ножках развернулся, отрезая все пути к отступлению, подняла меня на ноги баба Яга. — Дитя века прогресса, не читавшее ни одной старой доброй сказки! — Какой, нафиг, доброй? — возмущение не знало границ. — Бабка пожирает козлов, дома скелет держит, медведь ест невинных девиц, а прекрасную царевну превращают в жабу! 'Губка Боб' по крайней мере, веселее, а 'Человек-паук' — добрее. А уж 'Ледниковый период'… I like it move it, move it… — пропела я мотив из 'Мадагаскара' — О, да ты, девочка, лишена всякого чувства прекрасного, твое тело перекормлено попкорном, а в мозгах — трехмерные мультики, — философски заключила баба Яга, — добрее и поучительнее народных сказок на свете нет ничего. Я — хранительница и дарительница, а вовсе не воительница и убийца, как ты посмела подумать. — Ню-ню! — ткнула я в сторону подвешенных за ноги вниз головой козлов и лягушки. Бедная царевна, лучше бы ее казнил на городской площади фараон, не пришлось бы ей теперь позориться и висеть в доме у полоумной старухи. И что-то слабо я верю в Ивана-царевича, который согласится взять в жены земноводное и расцеловать его. Хотя… если я сейчас в обещанном Небом Лесоморье, а на это указывают многие факты, то вдруг удастся сосватать Анхе-как-там-ее за знатного человека. — А мужики — козлы, поэтому их надо проучить! — бабка подошла к черному и щелкнула его между глаз. — Я им табличку поставила 'Озеро для реальных козлов' — раз. Два — вход в Лесоморье переместила на дно водоема. Так что, коли попал, значит, пропал! Не стоит в наш мир просто так шляться, невинных царевен портить. А то наведались как-то… Услышав эти слова, синий начал раскачиваться на веревке и бешено блеять. — Заткнись! — рявкнула бабка. — Угомонись! Но в ответ на грубость, козел вдохнул и выплюнул на Ягу чуть ли не несколько литров воды. — Вау! Крутой покемон! — скандировала я, подпрыгивая. — Так ей! Бей каргу! Водяной пушкой! И ледяной стрелой! — О! Не смей звать Водяного нашего этим позорным Ниххонским словом! — скривилась Яга. — А что он козлом стал — сам виноват. Давала ж я ему антикозлин, пилюли зеленые, когда треклятого в командировку снаряжала. И тут до меня начала доходить страшная правда жизни. Получается, что если каждый мужчина, попав в Лесоморье через бабкин портал на дне озера (кстати, единственный) превращается в козла, значит, эти животные на самом деле — обращенные люди. Получается, что один из них, скорее всего, и есть перенесший меня в этот мир Неб. Интересно, какой? Черный или белый. — Может, расколдуете Водяного? — предложила я. На самом деле, меня совсем не волновала судьба лесоморской нечисти. Просто я надеялась, что бабка откажется от ужина козлятинкой и вернет пленникам нормальный облик. Лишь бы она не остановилась на одном Водяном. — Черт с тобой, аспид растяпистый, — бурча под нос ругательства и проклятья, Яга скрылась в доме, приказав мне развязать синего козла и вести его в дом. Посмотрев в жалостливые глаза оставшихся пленников, я решила заняться самоуправством и помочь освободиться всем четверым, в том числе и царевне-лягушке. Ну, обидится бабка, ну поругается. В козла точно не обратит, не того я полу, а если вздумает зельем каким опоить, то я не дамся. Как-нибудь выкручусь. — Тссс, — шепнула я белому и черному козлам, — сидите здесь, и слушайте, о чем мы с Водяным толкуем. Заходите только когда найдется, что сказать. Ясно? Как и следовало ожидать, животные прекрасно понимали по-русски. Это могло значить одно из двух: либо выдрессированы отменно, либо людьми недавно были. Что ж, посмотрим, как будут развиваться события дальше. Когда мы с Водяным-козлом вошли в просторную избу, бабка уже поставила блюдечко с голубой каемочкой у накрытого белоснежной скатертью стола. — Я тут еще царевну-лягушку развязала, — усадив Аню на стол, поставила я бабку перед фактом. Не понравилось Яге мое самоуправство, она пригрозила мне пальцем, но ничего предпринимать не решилась. Тем временем синий козел успел осушить предложенное ему блюдце. В комнате раздался хлопок, и передо мной предстал невысокий коренастый старичок с длинными чуть ли не до пола синими волосами и густой бородой. Не знаю, было ли на нем что из одежды, шевелюра оказалась настолько пышной и длинной, что она служила Водяному шубой, из-под которой торчали бледные покрытые до запястий чешуей руки и босые ноги с зелеными ногтями. — Наконец-то! — обрадованный Водяной устроился за столом и скушал один из предложенных хозяйкой пирожков. — Объясняю тебе, Яга. Тащил я из большого мира агента из отдела Шаулина. Ну, чтобы с Кощеем и его полюбовницей парень разобрался. Еще спецом с собой целую банку капсул антикозлина взял. Так стырил у меня аспид египецццкий. Вот мы с агентом вылезли на берег, уже рогатыми обернувшись, а таблеточек-то и тю-тю. Прибью того аспида, что по моим карманам шарил. Руки ему поотрублю! — И есть подозрения какие? — сощурившись, поинтересовалась Яга тоном сыщика. Водяной кивнул и поспешил доложить о неугомонном заморском колдуне, что пытался у него агента забрать и вернуть на берег. Припоминая события с дня Нептуна, я смогла разложить все по полочкам. Тогда я восприняла синеволосую нечисть очередным персонажем праздника. Он похитил 'злобного' черта Ивана и уволок его из нашего поля зрения. Неб-Юля кинулся следом, но не успел вернуть товарища. Теперь все ясно! Получается, что этот синеволосый украл, точнее, позаимствовал Ивана для своих целей, Неб отправился спасать друга, и у них с Водяным произошла перебранка, в результате которой… Додумать мне не дал черный козел. Протаранив дверь рогами, он ворвался в комнату и, встав на задние лапы, лизнул сидевшую на краю стола царевну-лягушку, а потом принялся жадно вылизывать блюдце, в перерывах бешено блея. — Бабушка, налейте козлику зелья, кажися, он сказать нам что-то хочет, — меня увлекло ведение дознания, словно в детективный фильм попала. — Как, интересно, козлик этот юный из плена освободился? — лукаво глядя на меня, поинтересовалась бабуля. Щеки налились румянцем. Все ясно, раскусила она мой план. Ухмыльнувшись, Яга налила из кувшина прозрачную жидкость в блюдце с голубой каймой и поставила на пол. Животное вылакало ее до дна и облизнулось. Прошла секунда, другая, третья… и так целая минута. Водяной, Яга, кот и лягушка, впрочем, и я тоже, не спускали с заколдованного существа полных надежды глаз. Кто же окажется на месте козлика? Но магия не торопилась действовать. Или то был самый обыкновенный козел, решивший вслед за синим коллегой стать человеком. Когда Водяной обратился собой спустя пару секунд, превращения черного козла мы ждали несколько минут. И лишь когда раздосадованный козлик встал на задние лапы, поставив передние копытца на стол, его объяло свечение, и через несколько секунд пред нами на коленях сидел разозленный донельзя Неб в кеметской юбке и сапогах. Только превращение произошло не до конца, и на голове у парня остались крошечные черные рожки. Прикрыв рот ладонью, я хихикнула. Фух, наконец-то я могу расправить лопатки и вздохнуть полной грудью. Закрыв глаза, я потянулся от удовольствия, словно кот, лежащий на теплом солнышке. Что-то голову немного давит, словно кто-то прижал к вискам две палки диаметром с монету. Но, думаю, скоро пройдет. — С тобой я еще разберусь, дочь Сета! — встав в полный рост, зашипел я на Ягу. — А сперва сведу счеты с синей метелкой! Гадское порождение…. Я ткнул в сторону Водяного, а потом извлек из кармана баночку с капсулами 'Царевна-лягушка'. Теперь все понятно, все сходится. Этот растяпа вместо антикозлина взял не те таблетки и умудрился их потерять. Теперь на меня сваливает, будто выкрал я сие сокровище. Мне мои руки дороги, и пищей для крокодилов становиться не желаю! Поэтому никогда не ворую. Одну ошибку я совершил: мне хватило 'ума' показать сомнительное зелье родной сестре. Получается, что я синюю метлу еще от позора избавил, забрав у него банку с таблетками. Представляю того несчастного царевича, что вздумал бы жениться на лягушке, в которую обратился Водяной. Так что, он мне теперь должен. Про Ивана, который тоже мог обратиться невестой-лягушкой я предпочитал не думать. Хлопая глазами, лесоморская нечисть взирала на банку, что я держал в руке. — Ну, потерял, и Апоп с ним, — огрызнулся я, — так после приема вашей многообещающей биологически-активной добавки моя сестра обратилась болотной жабой! И этого я вам не прощу. Вытащив из-за пояса кинжал, я прислонил его к горлу водяного, готовый в любой момент перерезать раззяве сонную артерию. Ну и пусть нечисть иномирянская, а у меня нет санкции Шаулина на его уничтожение, но за похищение агента и распространение заколдованных таблеток и без надлежащих документов можно развоплотить во имя добра и справедливости. На суде Осириса за такое в пасть Амту точно б отправили. Ошарашенная бабка поглаживала кота и не знала, что теперь предпринять. Как-то странно она глазела на меня. Словно мужиков не видела не в козлином обличье? Я осмотрел себя, вроде бы тело как тело, мое привычное: худощавое, но натренированное, гибкое, сильное. — Неужто таблетки опять перепутал? — выдавил Водяной, наконец-то, сообразив, что произошло. Оказывается, он прихватил с собой в другой мир не то зелье. — А нам от этого не легче! — сквозь зубы прошипел я, бросая ему под ноги банку. — Давайте, расколдуйте Ивана, верните Анхесенпаамон человеческий облик, а потом во всем разберемся: кому московский агент понадобился, кто воровством промышляет, а кто несертифицированный БАД выпускает и людей в животных превращает! Считайте, что иск у Шаулина уже на столе. Суд не заставит себя долго ждать. Да, и за вампира малайского тоже расплатитесь по полной. Однако в ответ на мою напористую речь бабка нервно похихикивала, а Милли не спускала глаз с моего лица. Али я превратился в нетеру, и у меня козлиная голова? Тут в комнату вбежал и белый козел, требуя противоядия. Хорошо Янсен организовала судебный процесс против Водяного и старухи: по очереди бабке и придется нас расколдовать. Иначе свидетеля не разговорить. Иван-козел как вкопанный остановился посередь комнаты и уставился на меня. Да что со мной такое? Никак не пойму! Я прикоснулся рукой к лицу. Вроде бы нос, глаза, уши на месте, волосы тоже, как всегда лохматые и непослушные, торчат во все стороны, хоть сбривай, подбородок гладкий после чудодейственного крема из ванной Юли. Как вдруг моя рука нащупала чуть выше виска отсутствующую ранее часть тела. Вторая рука тут же обнаружила аналогичное у другого виска. Апоп раздери этих лесоморских негодяев! У меня выросли, точнее, не исчезли рога! Какой кошмар! Белый козел валялся на полу, дрыгая ногами. Ну, Дураков, я еще на тебя посмотрю, когда ты выпьешь бабкино зелье. Чтоб у тебя хвост не отвалился. Яга с трудом привела Ивана к блюдцу, успокоила и приказала выпить. Вот ведь Сетов потомок! Когда я превращался в человека долгих три минуты с гаком, даже отсчитал сто девяносто три секунды, этот обернулся мгновенно, причем у него не осталось ни рогов, ни хвоста, ни копыт. — Как? — открыв рот от удивления, выпалил я, глядя на целого-невредимого Ивана. — Прости, касатик, — взмахнула Яга руками, — я не думала, что на козлов импортных мое зелье неправильно действует. — Запишем как еще одно преступление против отдела странных явлений, — я уселся на скамью подальше от подозрительной бабки, как бы еще чем не опоила. — А теперь к делу. Рассказывайте, зачем Ивана в Лесоморье позвали и что тут, вообще, творится! — Ты что, самый, типа, главный? — разгневавшись, попытался поставить меня на место Водяной. Понимаю, он у себя на родине, но так гостей не встречают, тем более, столь знатных как мы с сестрой. Я теперь считаю, что имею право задавать любые вопросы и требовать скорейшего возвращения домой и избавления от совершенно ненужных мне частей тела (это я о рогах). Расправив плечи, положив руки на колени и одарив высокомерным взглядом Водяного с Ягой, я представился: — Я владыка Двух Земель, да будет вам известно, презренные, моя сестра — царевна, теперь лягушка. У меня отросли рога. Мой друг, — я бросил косой взгляд на устроившегося рядом со мной Ивана, — непонятно зачем похищен. Девочка, за которую я отвечаю головой, теперь гостья Яги. И все это по вашей вине. Так что, давайте все по порядку. И не забудьте помянуть, кто из вас додумался притащить в Лесоморье кровопийцу лангсуяр. Думаю, достаточно вопросов. Подняв руку над столом, я создал слабенькую Цепь Справедливости, так, для устрашения присутствующих, чтобы поняли, с кем имеют дело. Мы перекинулись с Иваном дружескими взглядами и подмигнули друг другу, и только после этого я сжал кулак, и цепь рассыпалась на мириады крошечных искорок. Теперь мы вместе и точно глупостей не наделаем. Поймаем сбежавшую вампиршу, отыщем похищенных вожатых, спилим мне рога и вернемся домой: я к Маш-шу, а он — к Ире. Яга достала из кармана мятую пачку сигарет 'Беломорканал' и прикурила. Ну и вонь же заполонила комнату. Разве можно курить такую дрянь? Неужто в дремучем Лесоморье никогда не слышали о благовониях? Теперь ясно, почему бабка и ее дружки умом двинулись. От такого запашка мозг выносит мгновенно и надолго. Милли тут же выскочила из-за стола и скрылась в сенях, уверив бабку и Водяного, что идет подышать воздухом. Молодящаяся старуха выдохнула очередное облако ядовитого дыма и принялась за рассказ. Все началось месяц назад, когда ее бывший супруг Кощей вернулся из туристической поездки в большой мир. Как и следовало ожидать, старик закрутил роман с тамошней молодкой по имени Хабиба, что в переводе на русский приравнивалось к Любаве. Мерит — так это звучало бы на кеметском. Вот поэтому я и перепутал малазийскую лангсуяр с родной сестрой. Подумал, что именем похожа, внешне — тоже, значит, родственница. Я был поверхностен, каюсь, о, нетеру. Девица, вроде, сперва ничего казалась: милая, ласковая, заботливая. Но прошло пол-луны, и Любава заморская начала чахнуть. Только и твердила, болезная, что кровушку ей надобно. Забивали ей ягнят да козлят, но вскоре Кощей выяснил, что его молодке нужна кровь человеческая. Начали пропадать девицы из знатных теремов, и тогда Бессмертный забил тревогу. Разослал весть по всем деревням да городам, будто Горыныч вновь за девками охотиться норовит. А сам же к Яге первым делом, открой, говорит, портал для Любавы в большой мир, пусть она там девиц испивает. Только жена бывшая отказала мужу. Он решил, из ревности. Яга утверждала, что из соображений безопасности. — И стала Любава являться в пионерский лагерь вместе с нежитью из детских ужастиков. Нежить всех отвлекает, а вампирша девиц выпивает, — прокомментировал Иван сводки отдела странных явлений. — Вота знама шо творилося, — развела руками Яга, а потом предложила нам испить молока. Но и я, и Дураков отказались: не хотелось нам оборачиваться зверьем. Боязно пить молочко от старухи. Испытали мы уже на своих шкурах ее несказанное гостеприимство. Того и гляди, котами обратимся после ее молочка. А от противоядия у меня останется хвост кошачий. И так далее, пока я из человека не превращусь в химеру страшную. Старуха отставила крынку в сторону и продолжила рассказ. Оказывается, на западной границе Лесоморья располагался заброшенный лагерь имени некого 'Ненавистного Павлика'. Бабка живет долго, да не припомнит, чтобы в этом месте кто отдыхал. Появился этот лагерь в Лесоморье сразу пустым, с поломанными статуями. У самого входа в него — памятник какому-то из богов теперешних, Льенином из Рльеху зовется, только вместо одной из рук его арматура торчала. Остальные постройки тоже наполовину разрушены. И обитали в этом глухом месте гном, исключительно нецензурно выражающийся, красная рука со сверкающими зелеными перстнями, бешеная фиолетовая обезьяна, кровавое пятно и еще куча странной для Лесоморья нечисти и нежити. Эти персонажи легко переносились в наш мир с помощью единственного их транспортного средства, саркофага на колесах. Как подытожила баба Яга, это все плод чьей-то фантазии, и появилось оно там, где ему было место. Ясно, что когда все маги Лесоморья отказались спасать жизнь новой любовницы Кощея, он обратился в лагерь 'Ненавистного Павлика'. Сколько золота пришлось заплатить несусветной нечисти — ни Яга, ни Водяной не ведали. Да и нам с Дураковым это было не интересно. — Смотрели мы на Кощея аки на потеху, — лыбилась бывшая супруга Бессмертного, — пока девка эта, Любава, не обнажила перед ним свои клычки. Неспроста ведь присосалась кровопийца к нашему Кощеюшке! Не из любви большой, ведомо! Бессмертия ей захотелось. Жизнь собственную не удержала, а теперь за счет чужой силушки жить норовит. И Кощею требуется неотложная помощь! Под защиту шаулинскому отделу его поместить надобно! Вот для этого мы сначала вам баян гипнотический отправили, думали, вы поможете и зачаруете вампиршу. Но потом поняли, что не подвластна она контролю артефакта нашего, и решили мы привезти Ивана, служащего на отдел московский, чтобы он арестовал силу нечистую. — Почему мне надо Кощея спасать? — поинтересовался Дураков. — Вроде ж Любава эта только из девок кровь пьет. — Э…. - протянула бабка, — мало ты знаешь, касатик московский. Говорю же, бессмертье Любаве надобно. А чтоб заполучить его, надо кровушки кощеевой испить. — Знакомая история, — рассмеялся Иван, — много у нас в Москве таких кровопийц сейчас развелось. — Да не все колдовать умеют, — перебила его Яга. — А тут… либо Кощею конец. Но не может Любава его уничтожить, муж он ей законный. Либо есть второй выход. Внучку-правнучку его найти и кровушку ее испить. Вот и ищет тепереча Любава не первую попавшуюся девку, а ту… — Стойте! — выпалил я, вскакивая со скамьи. — Так вот что лангсуяр имела в виду, когда хотела покусать Милли! — Милли?! — хором повторили имя девочки Иван, Яга и Водяной. — Девочка что ль эта невоспитанная? — кивнул синяя метла в сторону сеней, куда ушла Янсен. — Она не может быть внучкой Кощея, она нерусская, только говорит по-нашему. — Но она является внучкой Кощея, — развел я руками. — Однозначно. Ненавижу, когда курят. Дремучая Русь! Тут до сих пор не запретили курение. В Европе на этот счет все более цивилизовано: ни в самолете, ни в кафе, ни в каком другом месте, где собираются люди кроме тебя. И какая разница, что Яга прикурила в своем доме? У нее сейчас куча гостей, чем не общественное место! Не всем хочется вдыхать никотин. Например, мне. Ну и ладно, болтовню вожатых, Яги и Водяного мне потом перескажет Неб или Ваня. Поэтому я могу немного порыться в сенях у старухи, пока есть время. Вдруг что интересное раскопаю. Например, найти зелье и снять заклятье с лягушки, не выдавая ее замуж за сомнительного царевича. Расстелив на скамье черную простыню, я уселась на импровизированный твердый диван. Озираясь по сторонам, я приметила сундук в дальнем углу, заросшем несколькими слоями паутины. Пауки — моя слабость. Если увижу, заору сиреной, не успокоить. Подкравшись к сундуку, я поняла, что пауки давно покинули свое жилище, значит, можно взять веник, собрать на него липковатое плетение насекомых и аккуратно открыть сундук. На внутренней крышке его оказалось зеркало, откуда на меня посмотрело нечто страшное, лохматое, в пыльной ночнушке. И в этом ужасном зеленоглазом существе я узнала себя. Налюбовавшись на запыленную кеметским песком физиономию, я засунула руки в сундук и извлекла лежавшее на самом верху: старый фотоальбом с черно-белыми фотографиями, пачку 'Примы' и засушенные в гербарий три ромашки. Ехидно улыбнувшись, я откупорила сигареты и, высыпав оттуда табак, забила курительные палочки крошкой от одного из травяных веничков бабки. Захочет Яга покурить, а ее ждут ароматические сигареты. Надеюсь, мне не конопля попалась, а то… — Вау, прикольно, — шепнула я сама себе, открывая фотоальбом. Я уселась на застеленную скамью и принялась рассматривать картинки: то было свадебное собрание фотографий бабы Яги и Кощея. Интересно прожили эти двое. За больше, чем пятьсот лет совместной жизни: женились бабка с Бессмертным иногда чуть ли не по два раза в десять лет. И на всех фотографиях Яга и ее супруг были настолько же 'молоды', как и сейчас. На первой фотографии, датированной далеким 1380 годом, они совершали этот обряд у чукотского (что ли) чума. Вокруг него топталось стадо ослов. Вторую свадьбу, если верить подписям, молодожены сыграли в 1703-м, в городе, чем-то напомнившем мне Петербург. Третье бракосочетание Яга и Кощей датировали 1825 годом, а местом свадьбы значился далекий Иркутск. В 1856 году жених с невестой в костюмах медсестры и военного сфотографировались на скалистом берегу: 'В Сочи ездили! — решила я, мечтательно прикрыв глаза. Свадьбы 1881 и 1905 годов почти ничем не отличались, кроме костюмов и количества гостей, а вот фотография 1918 года явила мне новый облик жениха и невесты. Яга надела темное платье до колена и заткнула за пояс маузер, а вместо фаты на ней была ситцевая косынка. Супруг же ее щеголял в казачьем наряде. Дальше я нашла еще две очень похожие свадьбы 1941 и 1945 годов, а чернильная надпись на странице 1961 года была размазана то ли из-за попавшей на нее слезы, то ли от воды, и мне удалось рассмотреть только высокого неуклюжего человека в костюме космонавта. Зато дальше пошли цветные картинки — Яга в гостях у Элвиса Пресли и Биттлз, Песняры на двенадцатой свадьбе у бабки, и тринадцатый брак, заключенный в августе 1991-го в центре Москвы. Дальше 'молодожены' вклеили яркие цифровые фото, как узнала я места своего отдыха, из Турции, Египта и Сингапура. — Занятненько, — протянула я, закрывая альбом и пряча его в сундук. — Вот что значит, долгая жизнь! Мне о таком можно и не мечтать. Я обычная девочка. Во время следующей свадьбы Яги Бессмертной я буду дряхлой старухой, а у них от каждого брака рождается, наверное, по несколько детей, волшебников, как и родители. Прикусив губу, я положила альбом в сундук. Завидно, что перед чьими-то глазами проходит история Руси во всех деталях, а на век остальных достается каких-то шестьдесят-семьдесят лет не самых интересных событий. Порывшись среди многочисленных накрахмаленных расшитых рушников и молодецких рубашек, я нашла еще одно сокровище — розовую брошюру со странным названием: 'Лесоморье или фрактальная аномалия на основе русского народного фольклора. Авторы — ОСЯ и Ki.Sa'. — Вау, — протянула я, переворачивая обложку, предвосхищая нечто чрезвычайно интересное, ведь книгу написали известные по 'Двенадцати стульям' Киса и Ося, правда, исказившие имена. ' Я насупилась, но чтение не бросила. Да, будет скучно, но все равно, любопытно узнать, о чем думали великий комбинатор и его соратник. ' — Так вот почему баба Яга и Кощей сфоткались в 1380 году! — шепнула я себе под нос и продолжила читать книжку, в которой пока понимала не очень много. ' Далее следовало какое-то жуткое по написанию утверждение с доказательством на двадцать страниц, которое я совершенно не поняла при всей любви к математике. Ни одного икса и игрека, что показалось подозрительным, зато буквой 'i' пестрели все строчки рукописи, ровно как и незнакомыми мне пока интегралами. Тяжело вздохнув, я захлопнула книжку. Сперва я решила спрятать подозрительное научное произведение туда, где ему и место — под бабкины рушники, но вдруг в моей гениальной головке проскочила мысль: а что, если эту 'конституцию мира сего' показать Ивану? Судя по последним прочитанным мной словам, чтобы найти путь из этого мира, нам необходимо сыскать изначального мага. А такие люди, подозреваю, просто так на дороге не встречаются. Лесоморье — мир фантазий русского народа, воплощение сказки в реальности! Зная об этом, будет намного легче разобраться, найти и обезвредить покушавшегося на мою кровь вампира. Я быстро скидала полотенца в ящик, а книжку завернула в черную простыню и сунула под лавку, надеясь беспрепятственно выкрасть ее из дома Яги. Думаю, бабка накурилась, и можно вернуться в комнату. Бесшумно отворив дверь, я протиснулась в просторную избу, где за столом заседали взрослые. Неб, стоя ко мне спиной, четко и ясно объяснял старухе о том, что я… внучка Кощея. Не может этого быть! Моя мать — русская, отец — немец. Будь я потомком лесоморского персонажа, мама бы рассказала о столь занятном факте в моей биографии. Это ж означает… что я не Янсен, а… Бессмертная. То есть, я смогу прожить несколько сотен лет, как и Яга… Оказалось достаточно одной мечты, и в моей биографии откуда ни возьмись появились столь занятные подробности. Не могу поверить! — Это бред! — я прошествовала к столу и уселась между вожатыми, закутавшимися в простыни. А что им еще оставалось: один в черных трусах, другой — в девчачьей юбке, иной одежды им не дано. — Милли, что ты можешь сказать против? — тут же поинтересовался Неб. А, правда, что? Уверенность — не аргумент. Как говорит Иван: 'На священном неприкосновенном ИМХО[10] далеко не уедешь! Девочку понять можно. Ей страшно. Но факт остается фактом: ее предок — Кощей Бессмертный. А кто родители, остается выяснить. Мать, судя по рассказу Янсен, русская женщина по имени Елизавета Иванова, зеленоглазая рыжая красавица, которая лет за двадцать до рождения девочки, поступила в университет города Цюриха. Иван что-то пробурчал, мол, сказки все это, невозможно было простой русской женщине при советской власти поступить в европейский университет. Однако ж, это случилось. За границей Лизхен повстречала толстяка-немца, который и женился на ней спустя лет пять. Они поселились в крошечном городке Стансе у подножья горы в две с лишним тысячи метров высотой. Так и жили Лизхен со своим Яном в Альпах. Но счастье вскоре стало угасать: Иванова не могла родить ребенка. О том, какое чудо сделали с Лизхен доктора в конце лета 1994 года, Милли не знала. Но в результате лечения женщина забеременела, и на свет появилась девочка. Никакой магии, да и мать колдовство не практиковала. — Лизхен, — протянула Яга, сощурившись, — Иванова дочь, отправившаяся в большой мир познавать экономику, да так там и оставшаяся… И сестрица ее, Ритка беспутная. Внучки мои ненаглядные… — Значит… моя мама, — чуть шевеля губами, побледнев, прошептала Милли, — она… из Лесоморья. — Возможно, просто совпадение, — отвернулась старуха, — но были у меня две внучки в тридевятом царстве, на воспитание отцу Гороха отданные. Дочери одного из многочисленных княжичей. Головастые девки, толковые. Ритка-ведьма, моей ученицей была, пока за Лизкой бездарной в большой мир не попросилась, да там и сгинула среди люда бесталанного. Хотя, вру, Ритка сейчас на хорошей должности служит, но на родину вернуться ей не дозволено. Моя в том вина, с документами ей накосячила. Ритка теперь жертва русской бюрократии… Но речь и о ней. Лиза… только и умела, что искрами из пальцев кидаться. Но умна была… ни чета премудрой Василисе, супруге царя Гороха. Но не знали девки, что бабка я им родная, а Кощей — дед. Ибо кормила их обычная женщина, не могла ж ведьма силой с детьми поделиться. Вот и подбросила бездетной Степаниде Митрофановне. Как рада была красавица, сердце от счастья переворачивалось. Слышь, Милли, есть ли у тебя портрет матери, а? — А то как же! — воскликнула девочка, вытаскивая сборщик картинок. — А у вас комп найдется? — ООООО! — протянула Яга. — Конечно, на чердаке пылится. Отдел московский мне как стражу границы все прислал, даже провода обеспечил и електростанцию межпространственную. Ой, умоляет Ритка уже лет пятнадцать ен-тыр-нет провести. Но я не пользуюсь. Не люблю я технику московскую. Добра в ней нет. — А фотку моей мамы посмотреть хочется, — лукаво подмигнула Милли. Эх, знакомая улыбка, научилась девчонка за неделю в лагере копировать у нашей Марго… Той самой Ритки, внучки Яги… И бабка сдалась. Она приказала коту черному сбросить с чердака ящик с новым компьютером. Иван, узнав о таком обращении с техникой, встрепенулся и бросился наперегонки с любимцем старухи наверх и притащил запыленную коробку с 'Самим-сунгом' быстрее, чем кот успел скинуть ее с двухметровой высоты. — Древний ноут, — хмыкнул программист, загружая технику, которой обеспечили Ягу в далеком (судя по документам к чудо-сундучку, компутером именуемому) 2002 году. — Тормозная винда. Нашлись бы дровишки, чтоб фотик подключить. Услышав знакомое слово, мы с Ягой и Водяным кинулись к печке, и уже спустя пару мгновений, перед Иваном лежало три ровных бревна. Однако ж, под словом 'дрова' программист понимал нечто иное. Оно, к всеобщему счастью, имелось внутри волшебного компутерного сундука. Подключив коробочку с картинками через шнур, Дураков открыл просмотрщик, и нашим взорам предстало очаровательное лицо моей любимой сестры. Вот какой она была, пока не скушала волшебную таблетку. Водяной оценил все прелести царевны, представшей перед ним на картинке в полупрозрачном платье с разрезом до середины бедра. Щеки лесоморского духа налились румянцем, а Яга с толком заявила: 'Красавица шемаханская! Кто б сомневался в прелести дочери самой Нефертити! Милли тем временем промотала кеметские картинки, заострив внимание на портретных снимках Хоремхеба и похваставшись, что засняла для родителей Гошукуценко крупным планом. Не думал, что военачальник войдет в историю под столь странным именем. Иван улыбнулся, увидев старого знакомого. И вот девочка открыла горный пейзаж, затем красный кирпичный домик, у которого паслись две пятнистые коровы, а со следующей картинки на нас смотрела полноватая не очень молодая рыжая женщина и не менее плотный блондин в черном плаще и коричневой шляпе с закругленными полями. — Это мои папа и мама, — улыбнулась Милли. — Лизхен… — прошептала Яга. — Это она. Моя внучка. Похорошела в Европе. — Значит… — девочка не могла осознать случившегося, — я правнучка бабы Яги и Кощея Бессмертного?! Вау! Круто! Прикольно! Клёво! А тётя Рита — колдунья! Я и не знала! Вот-те-на, мы с Иваном ошарашено смотрели друг на друга. Не ожидали, что придется нянчиться с племянницей Марго, а теперь еще защищать девочку от лангсуяр, жуждущей крови. Осталось выяснить совсем немногое — почему вампиру выгодно испить жизнь именно из правнучки Кощея. О чем и поспешила нам доложить Яга: — Все дело в том, — собравшись с мыслями, заявила она. — Что для обретения бессмертия нужно выпить кровь не просто наследницы Кощея, а волшебницы. Лизхен — не маг, значит, и Милли… Девочка, закрыла глаза и покраснела. Казалось, она хотела о чем-то рассказать, но не решалась. Сжав подол рубашки в кулаках, она чуть не заплакала. Но никто не стал вынуждать Янсен на разговор. Получается, Милли — не колдунья. Некому было ей передать магический дар. Вряд ли лангсуяр заинтересовала бы девочка, способная в лучшем случае бросаться слабенькими искорками. Нет, малазийской кровопийце обязательно нужна та из наследниц Кощея, которая способна обрести дедово бессмертие. — Вампиры не ошибаются, — констатировал Иван Дураков, выслушав мои доводы, — в материалах отдела сказано, что обладающие волшебной силой с легкостью находят собрата. Лангсуяр опознала в Милли свою цель. Значит, эта девочка — маг, а сила к колдовству передалась ей с рецессивными генами. Не понял последней фразы. Скорее всего, Дураков хотел пояснить, что дар способен передаваться не от матери к дочери, а от бабки или прабабки к внучке. — Нет-нет, — покачала головой Яга. — Ваша теория не верна. Я поняла, в чем дело, но пока не время Милли знать истинную причину. В ней есть магический потенциал, и если она встретит достойного наставника, то сможет научиться проявлять себя. Янсен ёрзала на стуле. Понятно, заинтриговали девочку ее происхождением, объяснили, что она маг, а мать ее — выходец из сказочного мира. Я не меньше удивлялся в свои десять лет, когда передо мной предстала одна из нетеру и предрекла невероятную судьбу. Не сунься я в ту ночь в храм, не узнал бы ни Ивана, ни Маш-шу, не увидел бы столько дивных миров и не познакомился бы с той, что даровала мне изначальную силу. Стал бы я музейным экспонатом, на который глазеют толпы туристов. Да, что-то хорошее в моем спасении все же есть. Пускай любопытные путешественники взирают на поддельную мумию и потом рассказывают своим родичам, что повидали настоящего фараона. — Хорошо! — Яга вдруг поднялась из-за стола. — Уже смеркается за окном. Как говорится, утро вечера мудреней, отдохнуть вам надобно, касатики. Снаряжу-подготовлю вас в путь, объясню, как сориентироваться в Лесоморье. А теперь ступайте отдыхать, родные мои. Интересно, раззадорила, столько нового и познавательного поведала, а теперь спать гонит и не дает во всем разобраться. А вампир малазийский тем временем сидит в избушке и пьет кровь какой-нибудь девы из тридесятого царства. Не дело спать! Но с Ягой не поспоришь. Говорит, отдыхать, значит, так тому и быть. Водяной откланялся и поспешил прочь, чтобы в темноте добраться до созданного им посреди Лесоморья дайвинг-клуба 'Тихий омут'. Пожелав нам удачи, он вытек в сени, и вскоре вовсе исчез из дома Яги. Мы стояли, не зная, куда и податься, пока добрая хозяйка не открыла дверь в тесную комнату, где располагалась двухъярусная дубовая кровать с мягкими перинами. Увидев ложе с чистыми простынями, я осознал, что уже несколько суток практически не смыкал глаз. И стоило моей рогатой голове коснуться пышной подушки, глаза сомкнулись, и я провалился в сон, где гулял с Маш-шу по берегу Хапри под знойным кеметским солнцем. Мы лежали на горячем песке и смотрели на легкие белые облака, плывущие по лазурному небу, и я крепко обнимал ее… принцессу Кемета в элегантном желтом платье. Вдруг урей на ее тиаре отразил ослепительную вспышку, что я зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил себя вовсе не на берегу реки, а в избушке бабы Яги. Ладно еще банально проснуться, но не прижимая ж к груди спящего напарника!!! Прикусив губу, я аккуратно разжал руки и попятился. И тут я понял, откуда взялась вспышка в моем сне. Милли, будь она неладна, свесилась со второго яруса кровати и занималась коллекционированием занятных картинок в коробочке. Иван говорил как-то, что эти снимки можно куда-то выбросить. И теперь я мучался от стойкого желания избавиться от картинок, на которых я нежно обнимал напарника. Надеюсь, не целовал. Туго завернувшись в простыню, я вышел на порог избушки. Прохладный свежий воздух отлично пробудил меня. Холод российского (то есть лесоморского) утра пробирал до костей. Освежающая роса омыла мои ступни, когда я спустился на траву. Еще бы мозги остудить, а то после произошедшего не пылают огнем на голове только рога. Долго ли, коротко ли я морозил свое драгоценное тело на утренней прохладе, но меня позвала в дом баба Яга. Потупив взгляд, я уселся за стол, скрестив руки на груди, чтобы единственная одежда, простыня, не свалилась на пол. — Касатик, ты сам не свой, — прокомментировала бабка, отвлекаясь от беседы с Иваном. О чем они судачили, не доложили, но явно не о картинках, которые успела запечатлеть Милли. Кроме того, Дураков, к счастью, не заметил произошедшего постыдного для нас двоих происшествия. Теперь мне следовало научиться удалять картинки незаметно для хозяйки коробочки. Тяжко! Эти штуковины с кнопочками для меня — непостижимая тайна. Что сборщик картинок, что глас бога. Магические предметы! Тем временем гостеприимная Яга закурила и дыхнула в сторону напарника. Зачем? Скорее всего, случайно, ведь бабка вечно дымила словно печь. Только вчера мы сидели на скамье, достаточно далеко от эпицентра вони и отравы, а сегодня дым ударил Ивану прямо в нос, и тот, скрестив руки на груди, согнулся пополам. Он кашлял и чуть ли не бился головой об стол, а глаза его слезились. — Слушай, колдунья, — вскочив, я одной рукой придерживал простыню, а второй ударил по дубовой крышке стола, — ладно еще в козлов превращать, но когда вы специально дышите в лицо гостям своим перегаром… — А что тебе перегар, шемахан? Невинным взглядом бабка уставилась в потолок. Она докурила сигарету до самого конца, словно специально издеваясь над задыхающимся Дураковым. — Не видите, аллергия у него на никотин! — фыркнул я, пытаясь придать вертикальное положение потерявшему сознание другу. — И на котов, кстати, тоже! — Фи, астматики, язвенники, трезвенники, — кривляясь, заявила бабка. — Тащи его в спальню, лечить будем, пока копыта не отбросил. До полудня сидела Яга у постели больного. Нелегко ей пришлось без современного медицинского оборудования. Но бросить курить старушка после случившегося не решила. Она извела не одну пачку 'Беломора', пока не вылечила несчастного гостя. — Что, добро пожаловать с того света? — ехидно спросил программист. — Курить меньше надо, бабуля! Вот сидите в своем Лесоморье, а в нашем мире не то, что 'Беломорчик' сняли с производства, так и вообще, запрещают дымить в общественных местах. — Так! — разъярилась Яга. — С каких это пор мой дом стал общественным местом? Вот этого Иван и не учел. Милли, было поддержавшая программиста, прикусила язык, хотя и пыталась добавить что-то к речи вожатого. — Ладно, касатик, — старушка швырнула пачку в печь, — я тебя от аллергий всяческих вылечила! Теперь ты и от курева не будешь задыхаться, а на котов чихать не станешь и даже, съев клубнику, не покроешься красными пятнами… Бабка словно знала обо всех анализах из медицинской книжки программиста и перечисляла все его аллергии. Я не раз мечтательно пытался замолвить слово за Маш-шу, которая страдала от страшной астмы, но Яга так и не согласилась поделиться хотя бы капелькой зелья, использованного для Дуракова. Милли, поняв, к чему мы клоним, тоже принялась заниматься вымогательством, придумав себе целый букет болезней. Уверен, будь у нее медицинская энциклопедия, она бы зачитала ее оглавление, вдруг да разжалобит Ягу одним из недугов и получит заветное зелье. — Если вы такие жадные до моих зелий, — не по-доброму улыбнулась бабка, — могу накормить вас отварчиком из лягушачьих лапок, — а потом скороговоркой добавила, — сырье ваше. Я в ужасе посмотрел на сестру-лягушку, сидевшую на столе рядом с Милли, и понял намек бабки. Нет, спасибо, царевну переводить на отвары мы не собираемся. — Да сожрет вас Амт на страшном суде, — полным злобы взглядом окинув бабку, прошипел я, — если Анхи станет ингредиентом вашего зелья. — Пошутила, — отмахнулась Яга, — ненавижу французскую кухню! — За такие шуточки к Сету в пустыню! — Хватит, шемахан, грязно ругаться, не то отправлю тебя в путешествие по лесу в одной простыне, люду русскому на посмешище! Она в своем доме хозяйка, царь и бог, это верно. И я не имею никакого права высказывать претензии даже по поводу ее жестоких шуточек. — Значит, у нас три дела, — тоном предводителя заявил Иван, прекращая пустую болтовню о зельях, наказаниях и прочей чепухе, — первое — найти похищенных девиц и развоплотить лангсуяр, второе — избавить Неба от рогов, и третье — выдать Аню замуж. Предлагаю начать со всех трех одновременно! И сперва хотел бы попросить уважаемую Ягу закрыть все входы и выходы из Лесоморья, чтобы наша Любава оказалась в ловушке. — И она всех девиц в тридесятом царстве извела? — взбеленилась Яга. — Чтобы она не сбежала в другой мир, а девиц мы, думается, живой водицей отпоим, вернем с того света, — подмигнул Дураков. Весьма разумное предложение. Хотя неизвестно, куда каждое из дел может завести. И насколько кровожадным окажется загнанный вампир. Хорошо, если Любавушка решит как можно скорее отыскать Милли и попадет к нам в лапы. А если она затаится и, чего опасается Яга, примется пить кровь невинных лесоморских дев? Остается надеяться на лучшее. Поняв, что нас не сбить с выбранного пути, Яга поспешила помочь и попросила черного кота притащить с чердака карту. Это был запыленный свиток весь в паутине. Аккуратно развернув свое сокровище, баба ткнула в правый верхний угол, где картограф весьма крупно изобразил избушку на курьих ножках и козлиное озерцо. — Километровка! — пробубнил для себя Иван, измерив указательным пальцем расстояние от водоема до движимого имущества Яги. Коли так, получается, что от избушки на курьих ножках до замка Кощея, где, скорее всего, и оставляла своих первых жертв лангсуяр, три дня пути. По какой причине вампирше требовались бескровные тела, зачем она приносила их Кощею — еще предстояло выяснить. Но и Водяной вчера, и Яга сегодня уверяли, будто видели однажды кощееву молодку с потерявшей сознание девушкой из другого мира. Получается, что лангсуяр нужна кровь, а тело для чего-то требуется Кощею. Не частички ли это одного заговора? Дорога к замку пролегала через все Лесоморье, в том числе и мимо Лихого озера, на котором основался дайвинг-клуб 'Тихий омут'. Туда вчерашним вечером и направил свои стопы Водяной. Далее тропа резко сворачивала на восток и шла мимо горы имени Добрыни Никитича, где, если верить рассказам старушки, уже без малого сто лет обитал Змей Горыныч. Он также был известен на все Лесоморье и народные русские сказки как похититель знатных невест. К юго-востоку, совсем не по пути, лежала большая крепостная стена, за которой — стольный град Тридесятого царства. Там обитал царь Горох с супругой Василисой Премудрой и три их холостых царевича. Я сделал себе заметку на память — обязательно нужно проникнуть в царство и попытаться выдать за одного из царевичей мою сестрицу-лягушку. Конечно, если женихи достойные. Но Яга уже рассказывала дальше и обводила красной ручкой дерево, рядом с которым кто-то уже успел написать 'Халявные яблоки'. По ее словам там жила Жар Птица. — Думаю, все ясно как белый день, — Иван взял у бабки красный фломастер и нарисовал на плане мирка несколько стрелочек, словно готовил военную операцию. А что, мы на войне! У нас есть враг, жертвы и задание. С нами внучка Кощея, приманка для вампирши. Как только Любава узнает, что мы с Милли путешествуем по миниатюрному Лесоморью, она сразу же отыщет нас и попадет в ловушку, которую, искренне надеюсь, мы успеем к тому времени поставить. — Эх, исчеркали всю местность, козлы неблагодарные, — фыркнула Яга. — Зато мы в два счета со всеми проблемами справимся! — Иван вскочил на стол, завернувшись в простыню, словно в тогу. — Но без штанов, касатики, вы далеко не уйдете! — усмехнулась старушка, ясно дав понять об отсутствии одежды. Это Милли хорошо в ее белой рубахе. А мы с Дураковым словно античные персонажи из исторической энциклопедии. Миром только ошиблись. Бабка-дарительница, страж Лесоморья, что может быть лучше? В ее бездонных сундуках нашлось много полезных вещей. Она нам столько добра сделала, что до смерти ее благодарить-не-отблагодарить. Явилась она в комнату с кучей барахла. И принесла его, естественно, с чердака. Следом за бабкой гордо шествовал черный кот, неся в зубах маленькие лапти, судя по всему, для Милли: явно не мой размер, и точно не Ивана. — Вот и ваши костюмчики, касатики. Девочке-то я нормальный сарафан нашла. Ритка в детстве в нем бегала… Представив утонченную Марго в русском-народном одеянии, я улыбнулся, ровно как и Иван, который заметил, что такое не способен вообразить без фотошопа. Яга встряхнула длинный до пола сарафан, вышитый нитками всех цветов радуги. — Как раз под твою красивую белую рубаху. — А почему не джинсы? — скривилась девочка. — Терпеть не могу длинные юбки. — Не модно тута в одежде янки ходить, — недовольно фыркнула Яга, — я так наряжаюсь только дома, чтоб зелья варить, да сарафан свой не забрызгать кровью ящериц да слюной летучих мышей. Так что, давай, примерь, Мила. — Милли, — поправила девочка. — Мила-Людмила, Янсен-Иванова, — бухтела доброжелательная бабка, расправляя помятые белые тряпки. Когда девочка облачилась в роскошное одеяние, Яга попросила ее устроиться на скамью и замотала ей ноги в портянки, а затем надела принесенные котом лапти. — Верните тапки! Дайте мне кроссовки! Я ноги до крови стопчу! — ревела швейцарская подданная. — Тьфу на тебя, любительница покемонов ниххонских, — выругалась бабка, — никто еще в жизни ноги в лаптях не стоптал. Молчи, родственница. Милли хотела было ответить, но только вздохнула. Вестимо, Яга наложила на строптивую девочку заклятье повиновения. Так что Янсен спокойно сидела на скамье, держа на коленях царевну-лягушку. Яга протянула девочке атласную ленту. Не знала же бабка, что это создание и косу сплести не в состоянии. Пришлось ей самой заняться прической девочки, махнув нам с Иваном на кучу барахла — мол, идите в другую комнату, переодевайтесь. Когда она закончила с длинной до пояса косой Милли и завязала белую ленту вокруг головы девочке, бабка, наконец, обратила внимание на наш с Иваном дурацкий видок. — Ваня! — развела руками Яга. — Тебе идет, только пробор зачеши. Копия младшего сына нашего Гороха получится. Парень, одетый в длинную белую рубаху на красном кушаке, за который был засунут найденный в куче добра кинжал, синие шаровары и алые сапоги, посмотрел на меня, а потом на бабку: объясняй, старая, ты издеваешься или как? Он попробовал раскинуть челку на пробор, но та предательски упала на левый глаз, и Дураков небрежно отмахнулся. Ладно, он, нашел себе более-менее подходящую одежду, пускай и немного великоватую. Зато в таком наряде в Лесоморье его не отличить от местного жителя. Бабка пояснила, что шила рубахи да штаны на богатырей, два метра ростом, косая сажень в плечах. Думаю, ясно, что рубашки мне оказались почти до колена, рукава на три ладони длиннее, чем положено. Да, крошки со стола такими смахивать удобно. Но прибыл я в Лесоморье не пировать, а работать, и вовсе не безразмерным призраком. Что касалось штанов, то можно было и не примерять. В каждую штанину по два меня вошло бы. Иван, конечно, подобрал более-менее подходящее по росту, но в талии тоже оказался несколько худее бабкиных богатырей. Подвязать этот ужас тоже не получилось. Шаровары предательски вылезали из-под кушака. Я решил не думать о том, как лишусь штанов в самый ответственный и, конечно же, не подходящий момент. Но тут мой взгляд упал на кожаные штаны и зеленый халат в красную полоску. Если выдохнуть, то штаны эти вполне получится натянуть. Если не дышать, в этом можно ходить. Жаль, что не длинные, а до колена. Но лучше так, чем расхаживать в безразмерных шароварах, того и гляди, за сук зацепишься. Хорошо еще сапоги при мне хеттские остались. Не сильно обувь жителей Анатолии отличалась от богатырских коллекций Яги. Зато была по размеру. Рубаху, к слову сказать, я себе по размеру тоже не отыскал. Придется теперь в малом халате нараспашку идти. Это лучше, чем совсем без одежды, убедил я себя. — Ну, извини, касатик, — развела руками старушка, — ко мне в гости обычно богатыри захаживают в три аршина ростом и в два — в талии. А тебе с шемаханского злодея-колдуна тряпки достались… Представляешь, чуть меня не отравил, недорослик заморский! Да я проворней оказалась, в козла его обратила, а барахлишко на всякий случай сберегла. Не думала, что пригодится. — А что, — разглядывая мой наряд, оценил его Иван, — не 'Дольче и Габбана', но все равно стильненько. Честно говоря, мне и самому нравилось. Думаю, и штаны растянутся со временем, и не будут так сдавливать… бедра. — Спасибо и на этом, — буркнул я. — Да ладно, — хлопнул меня по плечу Иван, — будешь шемаханским колдуном, от тебя, рогатого, вся нечисть по кустам разбежится, да нас с Милли не тронет. — Не надо меня пугаться, я такой симпатичный, — я разглядывал себя в зеркало. — Мордашка у тебя смазливая, шемахан, — отвесила комплимент Яга, и я зарделся. Выходить решили наутро. Во время завтрака Яга попросила Ивана вновь достать карту и дала последнее напутствие: — Пойдете прямо в лес, избу поворачивать не стану, на запад. Ежели не заблудитесь, через час вы окажетесь у молочной реки с кисельными берегами… — Бесплатная столовая? — встряла я, за что получила подзатыльник от Ивана и просьбу помолчать, пока старшие рассказывают. Нет, река эта — вовсе не столовая, а коварное место. Как переправиться через нее баба Яга не знала, потому что сама она летала на ступе. Оказывается, когда мы легли спать, бабка припрятала свое реактивное летательное средство и метлу, боясь за сохранность самых ценных артефактов. Но так она и не обратила внимания, что из сундука пропал единственный во всем мире экземпляр книги о фрактальных аномалиях. Впадала молочная река в Лихое озеро, и поэтому, решись мы обойти ее, пришлось бы топать чуть ли не до тридесятого царства и дома Кощея, а потом возвращаться практически до избушки Яги. — А почему бы и нет? — зевнув, поинтересовался Неб, подпирая кулаком один из своих крошечных рогов. — Завезем Анхи к царевичу, свадьбу сыграем, найдем волосы русалки, перья и похищенных девушек, а потом поднимемся на север к Горынычу и… Это он рассуждал об ингредиентах для зелья, которым бабушка предложила Небу смазать рога, чтобы они отвалились. Вся проблема заключалась в том, что необходимые для снадобья предметы приходилось собирать по всему Лесоморью. И это замедляло наш путь ко дворцу моего бессмертного прадеда. — Не оптимально, — рассматривал карту Иван, — нам надо добраться до замка Кощея. Возможно, по пути придется прихватить и его смерть. Это мощный сказочный артефакт, и хранится он вот здесь! Ну… чтобы припугнуть старика. Блондин ткнул пальцем в самый западный полуостров Лесоморья, где были нарисованы большое дерево и сидящий под ним кот. — То есть, если мы обойдем эту реку, нам придется все время за чем-нибудь возвращаться. Это неправильно, потому что операция 'Реши три проблемы за один раз' должна проходить стихийно, пока местные жители не успели сообразить, чем мы занимаемся. И так кто-то уже приютил у себя вампира. Получается, мы должны двигаться только вперед и искать-искать-искать! Поэтому мы будем форсировать реку! — Договорились! — я подпрыгнула на месте, скорчив кислую гримасу и поспешив заметить. — Только кисель я ненавижу! Бабка молча прошла в сени и открыла дверь. Пора прощаться. И так засиделись в избушке на курьих ножках, столько подарков получили, не счесть. — Желаю удачи, — тихо сказала Яга, — а когда найдете волосы русалки, зуб Горыныча и перо Жар-птицы, бросьте их в кипящую воду, а потом натрите рога вашему шемахану получившимся эликсиром, и все будет, как говорят в народе, в шоколаде. В крайнем случае, станет обратно козлом… — Бабушка, вы же обещали, что все будет в шоколаде, — не понял Иван, явно беспокоясь о судьбе друга. — Ну, будет козлом в шоколаде. Ладно, шучу, отвалятся рога. — Спасибо, — улыбнулся Неб ей в ответ, прижимая к груди свернутую черную простыню с припрятанной в нее увлекательной книжкой. Вот ребята удивятся, когда найдут сокровище. — Я надеюсь, в лесу у вас клещей энцефалитных не водится? — спросил напоследок Дураков. Верно подмечено! У меня прививки нет! — Что ты, касатик, — развела руками баба Яга, — каждую весну выводим. Так что, если у тебя есть прививочка, можешь не бояться. Или хотя бы страховочка. — Обнадежила, — буркнул под нос Иван, спрыгивая на землю. В чащу, за которой и текла молочная река, вела узкая тропа, только гуськом иди. Когда домик Яги скрылся за березами и орешником, я встретилась с грозным взглядом Неба. Парень смотрел так тяжело, что мне стало страшно: вдруг он сейчас козлом обратится, забодает и к дереву рогами пригвоздит. Но он ничего не ответил, лишь молча пошел дальше. — За неподобающее обращение с козлами ты еще поплатишься, — изрек, наконец, он. — На вас же не было написано, — я спряталась за первую попавшуюся березу, чтобы парни не смогли добраться и запустить в меня чем-нибудь тяжелым или острым. — Козлы и козлы. Надоедливые. — А мы тебе говорили! — взбесился Иван, но потом быстро остыл и тихо буркнул под нос. — Навязались тут всякие на нашу голову. В лагере ответственность, здесь ответственность. Зачем сунулась, а, правнучка Яги, племянница начальницы? — Это судьба, — спас меня Неб, который принялся разъяснять другу, что ничего в мире не происходит просто так, и что я в Лесоморье попала вовсе не случайно. — Ну-ну, — фыркнул Дураков, — Милагрес — девушка по имени Судьба. Фатально, не находишь? Лучше бы это оказалось не так. Мне не нравилось на родине предков. Я никогда не была любителем экстремальных походов по бездорожью. Скажи какому-нибудь швейцарцу, что где-то приходится идти по лесу практически без тропы и указателей, не поймет. А еще на привалах нет киоска, где за два евро можно купить жестянку с кока-колой. Ужас! И Яга-дарительница вместо спортивных ботинок и костюма от Коламбии наряжает меня в берестяные лапти и расшитый бисером театральный сарафан. Хотя, по правде говоря, удобно в ее шмотках! Не хуже фирменной спортивной одежды. А длинная юбка, да, за сучья цепляется, репейник на подол собирает и прочий лесной мусор. Хорошо Небу в его кожаных бриджах, поменяться, может? Мне штаны, а ему сарафан. И почему только Яга не подарила нам на дорожку аэрозоль Оффа или хотя бы Маскитол? Комары в Лесоморье отличались особой назойливостью и кровожадностью, а пауки совсем не знали правил 'не развешивания паутин на пути Милли Янсен'. И я шла и ругалась на английском, чередуя предлоги перед известным глаголом из четырех букв. — Не подобает детям так выражаться! — поучал Иван, но меня хватало на несколько шагов. Стоило споткнуться об очередной корень или зацепиться рукавом о сук, как я весьма однозначно предлагала то пеньку отыметь ближайшую березу, то паука засунуть в анальное отверстие противному комару, то еще что-нибудь не менее извращенское. Вожатые даже стали подшучивать, мол, от гномика-матершинника набралась, пока тот моей личиной пользовался да отсиживался в кружке изучающих английский язык. А я-то думала, что Неб — дворцовый неженка, еще владыкой каких-то земель представлялся. Врал, небось. Поход по лесу не казался для него чем-то сверхъестественным, словно парень провел в лесоморских чащах не один год. Баба Яга не врала, и примерно через час лес расступился, и мы увидели белую реку, шириной в пару десятков метров. Ее густые волны, ласкали нежно-розовые берега, на которых не росло и травинки. По ту сторону возвышались сосны-великаны с десятиметровыми стволами и густой изумрудной хвоей на верхушках. — Вот и твоя бесплатная столовая, Милли, — тоном экскурсовода произнес Иван. Но я уже успела обогнать обоих парней и подойти к тому месту, где заканчивалась земля, и начинался кисель. Сев на корточки, я опустила палец в вязкую субстанцию берегов, а потом устроила дегустацию лесоморского варева. — Хм, — словно эксперт, заключила я, — на полднике кисель намного хуже. А этот — малиновый. Мама мне кисель никогда не варила. Не продавали его в швейцарских супермаркетах. Оказавшись в России, мне довелось испробовать этот сопливый напиток только в лагере, и мне не понравилось. Однако сказочный кисель полностью изменил мои представления об этом напитке. Я не собиралась отходить от интересной речки и теперь уже набрала клейкую кисельную массу ладонями и испробовала, постаравшись забыть, что случилось с вожатыми, когда они наглотались воды в озере для реальных козлов. — Не пей, бараном станешь! — заорал Иван, скорее шутки ради, нежели для предупреждения. Я обернулась, подарив ему доброжелательную улыбку, но вдруг охнула и чисто инстинктивно отскочила. Кисельные берега мгновенно поднялись метровой стеной. Дико завизжав, я бросилась к вожатым. А когда набежавшая волна опустилась, то перед нами появился узорчатый белый мост через реку. Доселе его не было, ровно как и красного Лох-Несского чудовища, взирающего на нас с десятиметровой высоты своей шеи пронзительными глазами цвета опала. — Апоп, — стиснув зубы, прошипел Неб. — Откуда он в русской сказке? |
|
|